Деколонизация по-украински

Украинский институт национальной памяти в порыве «деколонизации» подготовил два списка: в один включены связанные с Российской империей деятели, подлежащие «отмене», в другой — те, кого киевский режим считает «своими»

Участники одних и тех же исторических событий, стоявшие на одинаковых позициях, оказались сегодня «по разные стороны баррикад». При этом логику составителей списков понять невозможно в принципе. Рекомендации же носят официальный характер. Органы власти и местного самоуправлении, по идее, должны руководствоваться ими, давая названия топонимам или составляя учебные программы. Трагикомичность ситуации усугубляется тем, что часть подлежащих сейчас «прославлению» российских деятелей ранее уже успели заклеймить «врагами народа». Интересно, спешно переименованным улицам, вернут ли теперь их имена?

Особенно странным выглядит то, что к лицам, имеющим отношение к политике Российской империи, Украинский институт национальной памяти (УИНП) отнес участников антимонархических революционных событий конца XIX—XX веков, причем причудливо расставив их по двум спискам сразу.

Так, «имперцами» оказались: расстрелянный царскими властям в 1906 году большевик Иван Бабушкин; умерший в эмиграции идеолог анархизма Михаил Бакунин; убитый монархистом социал-демократ Николай Бауман; сошедший с ума в тюрьме большевик Петр Запорожец; казненный грузинский революционер Ладо Кецховели; основатель РСДПР Георгий Плеханов и другие борцы с монархией.

К этим людям можно относиться по-разному, но никого из них уж точно нельзя, находясь в уме и здравой памяти, назвать адептом политики Российской империи. И уж тем более никто из них никогда не выступал против какой-либо «украинской идеи». Напротив, многие социал-демократы и анархисты в начале ХХ столетия были достаточно лояльны к украинству.

Не зря Владимир Ленин решил создать УССР, хотя мог этого и не делать, а многие «незалэжныкы» на определенном этапе активно поддержали советскую власть — взять хотя бы красующегося сегодня на пятидесятигривенной купюре «первого украинского президента» Михаила Грушевского или его заместителя Владимира Винниченко.

Зато в «разрешенный» список попали активный член «Народной воли» Николай Кибальчич и один из руководителей восстания 1905 года на броненосце «Потемкин» Григорий Вакуленчук. При этом другой участник революционных событий того же 1905 года на Черноморском флоте — Петр Шмидт — оказался под запретом! Абсурда ситуации добавляет тот факт, что и Вакуленчук, и Шмидт родились и погибли на территории, которую киевский режим считает сегодня «украинской»… Причем улицу, названную в честь «разрешенного» Вакуленчука в Днепропетровске, уже успели переименовать, посчитав революционного матроса «врагом Украины». Такая вот диалектика.

Некоторая анекдотичность присутствует и в перечнях «разрешенных» и «запрещенных» государственных деятелей. С представителями династии Романовых все более или менее понятно. Здесь официальный Киев хотя бы последователен (насколько справедливо — это другой вопрос). Отмене подлежат теперь Елизавета Петровна, Екатерина II, Николай I, Николай II, Александр I, Александра II, Александр III, Павел I, Петр I. При этом, некоторые представители династии, даже успевшие поправить достаточно долго, как, например, Анна Иоанновна, почему-то забыты.

Но как можно объяснить включение в «запрещенный» список Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина? Во-первых, в чем их «имперскость»? Во-вторых, в каком страшном сне можно увидеть их «антиукраинскую позицию», если при их жизни на возникновение Украины даже намеков не было? И в-третьих, почему тогда под персональный запрет не попали Михаил Федорович и Алексей Михайлович? Тем более присоединение территории современной Украины к России началось именно при последнем?

Отдельный предмет для «восхищения» украинских «профессиональных историков» — это включение в перечень Емельяна Пугачева и Степана Разина. Ведь оба выступали против ненавистных «свидомым» Романовых, и оба благополучно сотрудничали с запорожскими казаками. Какую-либо их связь с «имперской» политикой выдумать не получится даже при самом большом желании.

Если в «запрете» таких деятелей искусства, как Михаил Глинка и Николай Карамзин, за «прославление Российской империи» есть хотя бы извращенная логика, то нападки на декабристов в целом и Александра Бестужева, Никиту Муравьева и Павла Пестеля персонально, понять достаточно проблематично.

Особенно с учетом того, что последний возглавлял находившееся на территории современной Украины Южное общество. Зато для Кондратия Рылеева сделано исключение — его УИНП официально «разрешил». Почему? Вопрос виснет в воздухе.

Но и этим дикость не исчерпывается. Один из руководителей первого российского кругосветного плавания Юрий Лисянский назван «украинским» путешественником и занесен в «разрешенный» список. Видимо, от бдительного ока борцов за чистоту национальной истории скрылись такие факты, как его служба на высоких должностях в царской гвардии и личное «кумовство» со всей императорской семьей! Крестными отцами детей Лисянского были сам государь Александр I, а также — великие князья Николай Павлович и Михаил Павлович. При этом один из первооткрывателей Антарктиды Фаддей Беллинсгаузен, участвовавший все в той же первой кругосветке, по непонятным причинам оказался в «запретном» перечне вместе со своим напарником Михаилом Лазаревым.

Один из самых поразительных моментов в творении УИНП — это «запрет» Семена Дежнева. Родившийся на севере и служивший в Сибири и на Дальнем Востоке первопроходец никогда даже не приближался к территории современной Украины, однако его объявили лицом, «реализующим российскую имперскую политику». Чем он «хуже» того же Лисянского, никто объяснить не удосужился.

Отдельный источник вдохновения — это оценки государственных деятелей, развивавших Новороссию. Так, в фаворе у киевского режима почему-то оказался граф Александр Ланжерон — царский генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии, верный подданный «запрещенных» Екатерины II, Павла I и Александра I, подчиненный «запрещенного» Александра Суворова. Вместе с ним в разрешенных списках Арман-Эммануэль Ришельё (также генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии, градоначальник Одессы), помощник «запрещенного» Григория Потемкина Михаил Фалеев, приближенный Екатерины II Осип Дерибас. Зато под запретом оказался адмирал Алексей Грейг, многое сделавший для благоустройства Николаева — в том числе, создавший в городе астрономическую обсерваторию и морскую библиотеку. Вместе с ним — генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии — выступавший за предоставление полных гражданских прав евреям, руководивший Одесским обществом истории и древностей и завещавший свою библиотеку Новороссийскому университету (ныне – Одесскому национальному) Александр Строганов.

Личного протеже «запрещенного» Николая I Ивана Айвазовского составители перечня официально поддержали и дали ему «разрешенный» статус, несмотря на то, что он прославлял российский военно-морской флот. Вместе с ним «благосклонности» УИНП удостоились рисовавший императорскую семью Карл Брюллов, автор знаменитого портрета «запрещенного» институтом композитора Модеста Мусоргского — Илья Репин, а также оформлявший коронационные мероприятия Николая II Михаил Врубель. Зато Василий Суриков, известный своими полотнами о сложных и неоднозначных событиях русской истории («Боярыня Морозова», «Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Березове») почему-то объявлен «глорификатором» империи и попал под запрет…

На общем фоне, наверное, не стоит удивляться тому, что УИНП «отменил» за компанию Александра Пушкина и Михаила Лермонтова. Переживавшие опалы поэты — тоже «имперские пропагандисты». В «певцов самодержавия» совершенно неожиданно записали и автора «Муму» Ивана Тургенева. Зато к Антону Чехову, Александру Куприну, Владимиру Короленко и Николаю Лескову «национальный» институт по совершенно непонятным причинам благосклонен. Кстати, Николая Гоголя, которого в Киеве годами клеймили как «предателя» и «коллаборациониста», УИНП после долгих размышлений тоже «разрешил».

А вот Льва Толстого и Федора Достоевского нет ни в одном из перечней. Что это — забывчивость? Или киевские деятели не хотят выглядеть «идиотами» перед лицом западной общественности, раскупающей знаменитых русских писателей многотысячными тиражами?

Неожиданную благосклонность в УИНП проявила также к «имперским» военнослужащим — Петру Кошке и Петру Нестерову. Почему — толком никто не объяснил.

Кстати, многие из ныне «разрешенных» деятелей за свою «русскость» уже успели поплатиться. В Интернете легко можно найти приказы о переименовании улиц Брюллова, Чехова, Короленко, Куприна, Лескова, Нестерова, Пирогова и многих других литераторов, художников, общественников.

Становится очевидным, что в Киеве царит «политический постмодернизм». В действиях украинского режима не стоит искать какую-то изначальную логику. Решения, даже совершенно абсурдные, существуют в своей искусственно сверстанной реальности.

Адептам секты «украинства» неважно, почему революционер Вакуленчук — «национальный герой», а Шмидт — «имперец» и «угнетатель». УИНП — высшее мерило добра и зла. В этом смысле современная Украина уже переплюнула даже гитлеровскую Германию — ведь в действиях нацистских преступников все же была, хоть и изуверская, но логика. А сообщники Зеленского в любой момент могут назначить «героем» или «врагом» любого — лишь бы это было удобно их «вождю». Историческая память в таких условиях окончательно превращается в одноразовую салфетку, если не сказать хуже. А манкуртизм пробивает дно, ниже которого, казалось бы, еще недавно ничего не было…