Почему Бернанке боится говорить правду?

То, что он вещает слушателям на своих лекциях, имеет очень малое отношение к реальности

Глава ФРС Б.Бернанке произнес вторую речь перед студентами Университета Джорджа Вашингтона, в которой описал послевоенную историю ФРС. Эта речь крайне интересна, поскольку отлично отражает те «мемы», которые современная финансовая элита считает необходимым распространить среди заинтересованной общественности. Поскольку у нас есть собственная концепция развития кризиса 70-х, то очень интересно их сравнить.

Итак, Бернанке говорит, что причин инфляции было много, но одна из них состояла в том, что денежные власти США не понимали, до какой черты можно «перегревать» экономику, избегая избыточного инфляционного давления. Насчет того, что «не понимали», – оставим это заявление на совести Бернанке, отметим только, что «перегревали» здесь является синонимом слова «стимулировали». И вот о причинах необходимости стимулирования Бернанке ничего не сказал. А вот наша концепция объясняет, почему.

Дело в том, что в 70-е годы западная технологическая зона – одна из двух, оставшихся на тот момент в мире, – вступила в кризис падения эффективности капитала, связанный с невозможностью расширения рынков сбыта и, тем самым, невозможности углубления разделения труда. В такой ситуации эмиссия – единственный способ стимулирования экономики, что в условиях противостояния с СССР было абсолютно необходимым. Однако поскольку концепция технологических зон, естественным образом вытекающая из идеи Адама Смита о необходимости расширения рынков для углубления разделения труда, принципиально противоречит идеям экономикс, эта тема тщательно затушевывается представителями западной экономической мысли.

Кстати, не исключено, что само появление термина «экономикс» как альтернативы смитовской политэкономии было связано с необходимостью как можно глубже запрятать понимание того обстоятельства, что основной экономический механизм капитализма конечен во времени.

Далее Бернанке отмечает, что все страшно обрадовались, когда Волкер, до безумия (19%) поднявший ставку процента, снизил тем самым инфляцию. Бернанке говорит, что это уменьшило волатильность в экономике, однако о главной причине этого явления он ничего не говорит. Во всяком случае, рассуждение о том, что причиной может быть внедрение компьютерных технологий, принято быть не может, по крайней мере без объяснения того, откуда в условиях кризиса появился ресурс, который позволил произвести это внедрение в таком массовом объеме.

И вот тут мы снова сталкиваемся с отличием нашей концепции кризиса 70-х годов от канонической концепции мировой финансовой элиты (и, соответственно, находящейся у нее «на подкормке» мейнстримовской экономической теории). В мейнстримовской теории рост начался как бы сам собой, просто за счет снижения инфляции. Это у них – как бы «закон природы». Мы – люди более материалистические, поэтому отмечаем, что с 1981 года началась накачка государственного спроса в США, а с 1983 – кредитная накачка частного спроса, в качестве стимулятора которого и использовалась снижающаяся с запредельных высот стоимость кредита. И этот процесс продолжался, с небольшой остановкой, до 2008 года, а остановка в середине 90-х годов была вызвана резким расширением спроса за счет рынков бывшей мировой системы социализма.

Тему расширения рынков сбыта для западной (т. е. долларовой) экономической системы Бернанке благополучно пропускает, видимо, по той же причине, по которой он не говорил о необходимости стимулировать экономику 80-х годов – уж больно много разных опасных вопросов в этом случае может возникнуть. И он сразу перескакивает в начало 2000-х годов, изображая, что в 90-е экономика США и мира просто вышла из обычного циклического кризиса, не упоминая о том, что стимулирование, начатое в 80-е годы, не прекращалось!

Далее Бернанке переходит к «пузырю недвижимости», описывая, что резкий скачок количества ипотечных кредитов плохого качества произошел в 2004 году – с 10 до 25%. О «пузырях» нам есть что сказать, однако здесь мы отметим, что снижение ставки само по себе «пузырей» не вызывает, о чем, кстати, говорит Бернанке, предъявляя примеры «пузырей» в странах с высокой стоимостью кредита. Он только забывает, что в ситуации постоянного кредитного стимулирования спроса модель возврата частного кредита заменяется на модель его рефинансирования под залог, а недвижимость – это самый удобный залог. И по этой причине любая недвижимость (даже в России) становится инструментом для дополнительной кредитной эмиссии, что и вызывает «пузыри» на рынках, формирующих цену на наиболее удобные залоговые активы. Деривативы и акции, кстати, тоже к ним относятся.

Именно по этой причине, кстати, никуда не годятся аргументы Бернанке о том, что «изменения ставок слишком малы в сравнении с ростом цен на дома». Ставки сами по себе на цены не действуют; более того, совершенно не учтен элемент вторичного спроса, связанный с тем, что недвижимость стали покупать в долг, как инструмент чисто спекулятивный. Не учтено также, что создание залогов стало новым видом бизнеса – одним из самых выгодных. И эти залоги (под долларовые кредиты, отметим!) создавались во многих странах, в т. ч. и в тех, где была высокая учетная ставка.

В этом смысле говорить о том, что «пузырь» начал формироваться до того, как монетарная политика стала ослабляться, а цены на недвижимость, в свою очередь, резко выросли сразу после того, как ставки стали повышаться, тоже не совсем корректно, поскольку ставки прямо на цены не влияют, а влияет общий процесс стимулирования экономики.

И хотя завершает свой экскурс Бернанке тем, что экономисты еще не пришли к единому мнению по данному вопросу, на самом деле то направление, которое он пытается вменить своим слушателям, явно уводит их от реального состояния дел. Первичным тут является состояние платежеспособного частного спроса: именно он – ключевой элемент всей картины мира, но именно это Бернанке и его единомышленники обсуждать отказываются.

Тем не менее его выступление крайне интересно – ровно потому, что оно показывает, где «мейнстримщики» пытаются найти истину. Наш анализ показывает, что их попытки безнадежны, однако сами они это признать не могут. А это значит, что кризис будет развиваться вполне последовательно и, скорее всего, в соответствии с нашей теорией – уж коли все предыдущие годы он ей вполне соответствовал.