Евросоюз уже правит свою «конституцию»

Не прошло и двух лет с того момента, как в муках и спорах родилась сильно усеченная «конституция» Евросоюза — «Лиссабонский договор», как в Брюсселе лидеры стран ЕС решили внести в него ряд поправок.

Связанны они с необходимостью создания институтов антикризисного управления, в частности в зоне евро.

На создании «постоянного и прочного» антикризисного механизма настояли — чего, собственно, и следовало ожидать — канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Николя Саркози. Кроме того, они предложили рассмотреть возможность лишения права голоса тех государств, которые будут грубо нарушать основополагающие принципы еврозоны, что, естественно, вызвало страшное возмущение части европейской общественности. Также было предложено заменить автоматические санкции нарушителям Европейского пакта стабильности новой мерой, которая предусматривает шестимесячный срок для выправления бюджетного дефицита, превышающего допустимые 3% ВВП.

Однако о такой мере критически отозвался президент Европейского Центробанка Жан-Клод Трише, полагая, что она подвергает опасности финансовую стабильность в еврозоне. В свою очередь, Трише предложил выносить нарушителям официальное предупреждение, после чего — если спустя полгода не будет принято требуемых мер — перекрывать доступ к источникам финансирования из бюджета ЕС. Впрочем, окончательное решение по Лиссабонскому договору будет принято на саммите ЕС в декабре.

Отметим, что такого развития событий следовало ожидать. По мере развития кризиса странам – экономическим лидерам Евросоюза все труднее и труднее нести на себе бремя финансовой поддержки стран-аутсайдеров. Особенно если учесть, что «новые» члены ЕС политически совершенно не близки ее главным «старым» членам, в первую очередь Германии и Франции, а представляют собой, скорее, сателлитов США, к которым также относится Великобритания, которая много палок вставила в колеса лидерам континентальной Европы.

Собственно, разногласия в рамках «Атлантического единства» до начала кризиса были достаточно ограничены и вполне преодолимы в рамках переговорного процесса. Но тем, кто понимал пути развития кризиса, было очевидно, что по мере его усиления появятся сложности, которые переговорами решить никак нельзя. Мы не будем здесь заострять внимание на деталях, поскольку это уже обсуждали, но смысл в том, что по итогам кризиса производственных мощностей по обе стороны Атлантики будет больше чем в два раза спроса, который может потребить их продукцию. И тут договорами не ограничишься: конкуренция за выживание будет безжалостная.

Понимает ли это руководство США – вопрос, хотя, как я уже говорил, нам итог был понятен еще лет 8 назад. Но в любом случае, поскольку уровень жизни в Европе пониже, чем в США, да и понизить еще сильнее его можно достаточно безболезненно (что, собственно, сейчас активно и делается), у ЕС есть серьезный шанс усилить давление на американские рынки. И руководство США в этой ситуации должно сковывать руки лидерам европейских стран, в частности «вешать» на них дополнительные расходы. В виде поддержки бедных стран ЕС, в частности.

Германия и Франция, в свою очередь, должны от этих проблем избавляться. Но не подрывая «демократических» процедур, поскольку от последних трудно избавиться в рамках брюссельской бюрократии, да и «младшие братья» с поддержкой США активно смотрят за тем, чтобы их законные права не нарушались.

И вот здесь руководство Германии и Франции нашло беспроигрышное решение. Они решили бороться за финансовую дисциплину, в качестве наказания предложив отключить нарушителей от «кормушки». На время, разумеется, пока не исправлены нарушения. Другое дело, что в силу усиления кризиса эти нарушения в принципе не могут быть исправлены, но это же вслух сказать нельзя: согласованное мнение состоит в том, что кризис вообще заканчивается. А если дисциплины мало, то можно еще создать антикризисный фонд и внести в него много денег. Кто не внес – лишается права решающего голоса, остается только с совещательным. Кто скажет, что это нарушение демократии?

В результате у лидеров ЕС образуется не только источник ресурсов, который может быть направлен на поддержку собственных производителей (то есть фактически на захват чужих, в том числе и заокеанских, рынков), но и мощнейший рычаг воздействия на нарушителей, поскольку в отдельных, исключительных случаях санкции можно и отложить… А чтобы эта ситуация стала неизменяемой, предлагается ее постепенно легализовать в рамках новой версии Лиссабонского договора.

Разумеется, все это не будет способствовать устойчивости «Атлантического единства». Но по большому счету остановить объективные процессы уже невозможно – экономический кризис будет продолжаться, и кризис отношения будет только усиливаться. Как именно европейские политические деятели будут реагировать на ситуацию в каждом конкретном случае – пока вопрос, но общие тенденции изменить политическими методами уже невозможно: бытие тут явно определяет сознание.