Инородный артист (к 70-летию Олега Даля)

Каждого деятельного человека можно охарактеризовать посредством одного глагола. Если говорить об актере Олеге Дале, то этот глагол окажется таким: «не вписывался». Неукротимая жажда совершенства и «болезнь безупречности» приводили его к трагическому конфликту между всеми режиссерами, c которыми он работал.

«Ужасная профессия – быть зависимым», – писал Даль об этих противоречиях в своих дневниках. Он стремился постичь глубинные психологические механизмы актерской профессии, внимательно изучал ради этого труды Фрейда, статьи академика Павлова, заметки Чехова. Некоторые открытия Олега Даля до сих пор могут помочь профессионалам. Это касается его справедливой критики соцреализма и попытки найти опору в изысканиях романтических и экспрессионистских драматургов.

Даль очень точно подметил, что раз человек произошел не от обезьяны, значит, и система Станиславского для театра не годится. В конечном итоге артист интуитивно пришел к вере в Бога. Одно из стихотворений Олега Даля посвящено Вербному воскресению, а в дневнике среди планов он упоминает о желании снять фильм об иконе «Нечаянная Радость». Немудрено, что эти идеи не были (да и не могли быть поняты) советскими деятелями кино 60-70-х годов. От Даля требовали игры по старинке и полного подчинения режиссерскому замыслу, а Даль, если соглашался на участие в фильме, заранее сам четко представлял, как ему играть.

 «Он быстрее придумывает, чем артист находит. Следовательно, он делает артиста слепым, лишает его процесса творчества. Это убивает в артисте содержание, делает его пустотелым, приучает к ФОРМАЛИЗМУ, в плохом смысле этого понятия, ремесленничеству, представлению», – изливал свои жалобы он дневнику на режиссера Анатолия Эфроса. При этом Эфрос отнюдь не был худшим вариантом для Даля. Напротив, их сотрудничество оказалось наиболее плодотворным и прервалось лишь с внезапным отъездом режиссера за границу.

С остальными было хуже. Съемки в фильме Альберта Мкртчяна и Леонида Попова «Земля Санникова» завершились грандиозным скандалом. Вместе с исполнителем главной роли Владиславом Дворжецким актер хотел покинуть съемочную площадку раньше времени. В частности, Далю совершенно не нравилось то, что серьезный по своей сути фильм в результате трансформировался в некое подобие дешевого мюзикла. Непонимание между Далем и съемочной группой привело к тому, что первоначально исполненные им для фильма песни «И солнце всходило» и «Есть только миг» велели перепеть Олегу Анофриеву.

Олег Даль не был профессиональным концертирующим певцом. Например, в фильме Исидора Анненского «Последний троллейбус» песни его героя за кадром исполнял Владимир Трошин. Оригинального музыкального материала Даля набирается как раз на один компакт-диск. Но зато КАКОЙ это материал! У Даля была совершенно особая певческая манера. Проигрывая каждую строчку, он, тем не менее, не стремился к трескучим эффектам и надуманной фанаберии. Куда важнее было прочувствовать малейшие и передать перепады эмоций, одновременно просчитывая воздействие на восприятие зрителей.

Людмила Гурченко, игравшая вместе с Далем в спектакле по пьесе Василия Аксенова «Всегда в продаже», вспоминает: «Мы пели с Далем нашему ребенку колыбельную – популярный американский рождественский блюз. Зал притихал. И от этого мы пели еще тише. И чувствовали, что «туда, туда»… Когда публика была особенно тонкой и чувствующей, нас награждали аплодисментами». Работая над озвучкой музыкального телефильма Марии Муат «Расмус-бродяга» (1978), Даль сумел в точности передать специфику творчества средневековых бродячих бардов и ухватить момент первичного зарождения песни из наблюдений за окружающей природой и разговоров со спутниками («Песня о собаке», «Балдадама»).

Подобным образом выстроены и музыкальные номера из киносказки Надежды Кошеваровой «Как Иванушка-дурачок за чудом ходил» (1976). «Величальная» начинается как стилизация под фольклорные сказания, а потом в ходе песни Олег Даль вступает в непосредственный диалог с героиней песни – Бабой Ягой. Даль не зацикливался на жесткой музыкальной форме, а ставил во главу угла содержание и старался заполнить индивидуальностью своего героя все пространство песни. В его дневнике есть любопытные рассуждения о соотношении ритма и темпа: «Грубо говоря, ТЕМП – ФОРМА, РИТМ – СОДЕРЖАНИЕ.

Но, как известно из законов диалектики, СОДЕРЖАНИЕ – ПЕРВИЧНО, ФОРМА – ВТОРИЧНА. То есть форма зависит от содержания. Как тут быть? От чего к чему идти? Нужен пример. Опыт. Жизнь. Практика». И даль жил своими ролями и песнями, достигая невиданных вершин. «Песню о золотом Купидоне» из гайдаевской комедии «Не может быть» (1975) после него перепевать бессмысленно – любые ее интерпретации грешат либо недоигранностью, либо переигранностью. Здесь Даль настолько ювелирно отточил нюансировку, что о происходящем в фильме можно судить по этой серенаде и без видеоряда.

Вот напыщенный франт, красуясь собой, жеманно повествует о своем чувстве, а потом, сраженный выстрелом из рогатки, поет со сдержанной злобой, но тут же спохватывается и переходит на кокетливо жалобный тон. И все это за каких-то две минуты! Недаром Даль, перефразируя сочетание «народный артист», называл себя инородным артистом… 25 мая актеру и певцу Олегу Далю исполнилось бы 70 лет. К этому юбилею приурочена открывшаяся в Доме-музее имени Щепкина 18 мая выставка «Олег Даль. Мания совершенства».

В центре экспозиции – дневник Даля, который артист вел с 1971 года, последние записи относятся к 1980 году. Каждая запись проиллюстрирована редкой фотографией. Завершающая часть экспозиции посвящена последним годам жизни Даля. Его заветная мечта – поставить спектакль по стихам Лермонтова – не сбылась, но в Бахрушинском музее сохранились записи того, как артист читает лермонтовские строки – они также будут представлены на выставке. В Бахрушинском музее можно будет увидеть вещи не только из его собрания, но и из фондов музея театра «Современник», в котором работал Даль, личных коллекций артиста и его коллеги, народного артиста РСФСР Юрия Богатырева. Экспозиция продлится еще месяц.

Денис Ступников