Егор булычов и другие

•	Обложка видеокассеты

Автор сценария Сергей Соловьев по пьесе Максима Горького

Оператор Леонид Калашников

Художник Александр Борисов

Композитор Исаак Шварц

Зрительский успех - 2,0 млн. при тираже 521 копия.

Оценка - 7 (из 10)

Драма-экранизация.

Когда в 1969 году Сергей Соловьев, будучи лишь 25-летним выпускником ВГИКа, снял две новеллы для чеховского киноальманаха "Семейное счастье", его нельзя еще было назвать полноправным режиссером профессионального кино. Все-таки рассказы Чехова довольно часто были истинным спасением для тех, кто заканчивал режиссерский факультет и хотел проявить свою общую культуру на идеологически нейтральном материале. Тем удивительнее был следующий выбор уже 27-летнего Соловьева, который решил в своем полнометражном дебюте экранизировать пьесу Максима Горького. Казалось бы, какое дело молодому человеку, все-таки воспитанному на кинематографе "шестидесятников", до драматургии пролетарского писателя, которая много инсценировалась, но для кинематографа представлялась не очень пригодной. Между прочим, любопытно, что одновременно с Сергеем Соловьевым тоже к творчеству Горького (превратив пьесу "Яков Богомолов" в фильм "Преждевременный человек") обратился один из старейших режиссеров советского кино - Абрам Роом. И обе их картины были почему-то попридержаны и выпущены на экран только в начале 1973 года. Видимо, была в них некая "преждевременность", которая несколько смущала, хотя и трудно было к чему-то особо придраться.

Фильм "Егор Булычов и другие" сделан Соловьевым с неожиданной экспрессией, жесткостью, режиссерским изыском, построен на резких обертонах, что, между прочим, перекликается и с параллельными поисками Андрея Кончаловского во время экранизации "Дяди Вани". И неслучайно, что с выдуманным сюжетом прекрасно монтируется кинохроника, поданная контрапунктно. Момент духовного слома в судьбе отдельного человека, явно не желающего вписываться в какие-либо рамки и быть, как "другие", сопоставлен с общественно-историческим переломом в жизни страны, каковым как раз и оказалась революция. Егор Булычов со страхом обнаруживает, что вся прожитая им жизнь - не его, не булычовская (стала почти афористичной фраза "Не на той улице я живу!"). Приближение революции усугубляет трагизм положения главного героя. Булычов оказывается перед выбором: жить по-прежнему или сделать шаг навстречу новой жизни, которая уже совсем рядом. Но его бунт против ханжества и лицемерия, против того общества, в котором он прожил всю свою жизнь, его отчаянный крик "Труби, Гаврила!", - это и есть метаморфоза, качественное изменение личности, что, может быть, даже важнее того, на какой же в итоге улице окажется Егор Булычов.