Онегин

Великобритания. 1998. 105 минут.

Авторы сценария Михаил Игнатьев и Питер Эттеджи

Оператор Реми Адфарасин

Главный художник Джим Клей

Художник Крис Сигерс

Композитор Магнус Файнз

Оценка - 5,5 (из 10).

Мелодрама-экранизация.

Когда полтора года назад стало известно о решении известного английского актера Рейфа Файнза во что бы то ни стало сыграть Евгения Онегина в фильме по мотивам пушкинского романа в стихах, многие испытали если не оторопь, так во всяком случае явное сомнение, что иностранцам вообще стоит за это браться. Они даже из привычных сюжетных произведений русской классики (допустим, «Анны Карениной», недавно в который раз перенесенной на экран американцами) умудряются сделать голливудскую беллетристику с надрывом страстей и все затмевающей сочной фактурой а ля рус. А уж «Евгению Онегину» суждено было пасть жертвой более страшной вивисекции, поскольку эта «энциклопедия русской жизни» сразу обречена была на лишение всех знаменитых пушкинских отступлений и фраз, сказанных вроде бы мимоходом, вскользь, но не менее значимых для понимания романа.
Впрочем, оптимисты могли бы привести в пример то, что и в конгениальной опере Чайковского все свелось в немалой степени к мелодраматической истории сначала отвергнутой, а потом запоздало испытанной самим Онегиным, но уже безнадежной любви. Однако в опере свои законы - и арии и речитативы вполне способны хоть как-то заменить одновременно воздушный и житейски подробный по деталям пушкинский стих. Некоторая сентиментальность музыки и пронзительность чувств в состоянии примирить нас с неизбежным упрощением и уплощением всеохватного по замыслу литературного сочинения.

Зарубежные авторы фильма «Онегин» (чуть отличающееся название будто дает им определенную надежду на прощение) рискнули сделать то, на что не решился бы никто из отечественных экранизаторов, доведись кому из них набраться наглости и воплотить в кино роман в стихах «Евгений Онегин». Они вообще отказались от стихотворного текста, не считая писем Татьяны и Евгения. И то девичье признание в любви, наизусть заученное нами еще в школе, не без оригинальности озвучивается вслух гораздо позже, когда спустя шесть лет Онегин, вновь встретив Ларину и влюбившись в нее, перечитывает старое письмо, прежде чем написать ей о своих новых чувствах. Если принять эти правила игры и не быть по-литературоведчески придирчивыми, то такое обращение с бессмертным пушкинским текстом действительно заслуживает снисхождения. Как и ряд иных вольностей, необходимых для того, чтобы по возможности насытить диалог героев живыми подробностями, позаимствованными из поэтических отступлений.

Не будем, наконец, и излишне занудными буквалистами, отыскивая с лупой в руках малейшие несоответствия по сравнению с романом. Дело все-таки не в этом. Английская картина в своем изобразительном ряде почти не имеет заведомой «клюквы» (хотя многие сцены снимались не в России, а в Великобритании на натуре и в павильоне), чего, к сожалению, нельзя сказать о безусловно глупых музыкальных ляпсусах - цыганская мелодия или вальс «На сопках Маньчжурии», тем более песня Исаака Дунаевского «Ой, цветет калина...», даже честно указанная в финальных титрах, то есть не попавшая в партитуру случайно и по недоразумению. Музыка Магнуса Файнза, брата главного актера и исполнительного продюсера Рейфа Файнза и режиссера Марты Файнз, быть может, - самое неудачное, что есть в этой экранизации.
Но куда более серьезные претензии, как ни странно, надо бы адресовать тому, кто раньше всех загорелся идеей перенести роман Пушкина на экран, смог увлечь других и довел дело до конца. Рейф Файнз в роли Евгения Онегина настолько мрачно-романтичен и цинично-холоден, что временами это начинает производить почти комический, пародийный эффект. Остраняемая поэтом и не без иронии поданная чайлд-гарольдская внешность героя понята актером словно всерьез, и несколько его естественных реакций не могут изменить складывающееся превратное впечатление об Онегине как о скучающем мизантропе, который готов всех презирать или же, опомнившись, смотреть на объект своей нежданной влюбленности с каким-то невероятно унылым, безумно усталым и чуть ли не замогильным видом.

Это особенно очевидно в сценах, когда менее опытная в актерском плане, но более непосредственная и не стесняющаяся быть открытой и откровенной юная американка Лив Тайлер безусловно переигрывает своего неуклюжего и заторможенного партнера. Восхитительно красивая и завораживающая, вероятно, чересчур роковая и мистически-неприступная (как, допустим, в эпизоде катания на льду Невы), она вдруг из светской знатной дамы превращается в зареванную, вполне современную девчонку, у которой Онегин зачем-то вырывает бесполезное признание в мучительной любви. Трудно судить, насколько лично близка была Лив Тайлер эта самая «Татьяна, русская душою», но ее фраза из рекламных материалов к фильму «Онегин» кажется искренней и идущей от сердца: «Я думала, что не выживу, если не сыграю Татьяну по крайней мере один раз в жизни». В этом есть даже какая-то загадка - словно Тайлер намеревалась играть роль на сцене, из спектакля в спектакль. Хотя именно естественность, а для кого-то и наивность существования 21-летней американки в качестве одной из идеальных героинь русской литературы, позволила Лив Тайлер, в отличие от Рейфа Файнза (у которого от долгих подготовок и непрестанных размышлений по поводу роли, как говорится, «глаз замылился»), выйти в данной экранизации чуть ли не на первый план. И, возможно, было бы справедливо, чтобы эта лента, к тому же поставленная женщиной, и называлась вовсе не «Онегин», а «Ларина».