Фантазии женщины средних лет

Анатолий Тосс М.: Гелеос, 2002.   Про что: Красивая женщина поселяется в одиноком лесном доме на берегу океана. Ей надо успокоиться и прийти в себя после какого-то жуткого

Анатолий Тосс

М.: Гелеос, 2002.

 

Про что: Красивая женщина поселяется в одиноком лесном доме на берегу океана. Ей надо успокоиться и прийти в себя после какого-то жуткого потрясения. Она гуляет по осеннему лесу, принимает ванны, готовит себе вкусную еду. Воспоминания о бурных и трагичных сексуальных связях чередуются с чтением найденных в доме книжек, среди которых попадается одна очень странная - непонятно кем написанная и самодеятельно переплетенная.

Читать книгу на Lib.km.ru

"+" ПОНРАВИЛОСЬ "-" НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

Считается, что есть языки, прямо-таки созданные для описания плоткой любви, как, например, французский, а есть такие, на которых настоящая эротика кажется совершенно невозможной, как, например, русский.

И дело тут не в том, что один язык лучше, а другой хуже, а в том в литературе, написанной на великом и могучем русском языке по разным историческим причинам отсутствует соответствующая традиция. Каждому, кто хоть раз в жизни пытался выйти за пределы школьного понимания отечественной литературы и копнуть чуть глубже, понятно, что секса на уровне искусства “не было” не только в Советском Союзе. Следовательно, и слов подходящих такому деликатному случаю, языке нет - слов, от которых не несло бы ни уличной похабщиной, ни медицинской стерильностью.

И, поскольку язык определяет сознание, как-то само собой выходило, что в России если вообще что-то такое и существует, то либо какой-нибудь туземный блуд, сочно описанный полузапретным Барковым, или же заимствованный у загнивающего Запада “коитус” из практических пособий по постельной акробатике.

А вот "любви", почему-то и не случилось.

То же обилие “секса”, которое хлынуло на бедного читателя и зрителя во времена Перестройки, прорвавшись сквозь многоленнюю плотину, "любовью" назвать трудно. Видно, конечно, что авторы честно пытались, каждый по-своему, рассказать правду о жизни вообще и об ЭТОМ в частности, но не могли, потому что без слов как-то не получалось и реальности. Что еще могло поучиться, если не то, что получилось - либо упругие и податливие постельные гурии из маскулинного варианта, либо “ласковые и нежные звери” из фемининного, одинаково шаблонные в своих действиях? Да, хорошо писать о сексуальных отношениях трудно. Очень многие писатели, понимая, что не вытянут эротических сцен, вообще отказываются за них браться.

На фоне всего этого безобразия не может не радовать книга Анатолия Тосса. Книга, повествующая об ЭТОМ САМОМ столь же откровенно, чем сейчас никого не удивишь, сколь и тактично, что, ей богу, даже восхищает.

Настоящий написанный по-русски роман о физической любви, которого хотелось и которого не хватало.

Д. Габриак

Роман А. Тосса замечательным образом подходит для того, чтобы сделать из него пособие для изучения того, как надо сочинять образцовые романы о Большой и Чистой.

Чтобы быть убедительной, любовная история ни в коем случае не должна разворачиваться у нас.  Во-первых, потому, что для настоящей любви обязательной нужен соответствующий антураж: безумные поездки по европам, катания на яхтах, ночь в замке на кровати с балдахином (без этого никак!), - для простых смертных и русских абсолютно недостижимый, а для заграницы, судя по телефильмам, очень даже вполне. Во-вторых, гораздо лучше, если героиню зовут Жаклин, а герев Стивом, Рене или Альфредом, а не какими-нибудь там Маньками и Ваньками. В-третьих, насущные проблемы низкой действительности и немытые российские рожи и в сочетании с возвышенными чувствами вашей любовной истории могут дать совершенно неуместный комический эффект. Так что “лямур, тужур, бонжур” обязательно должна иметь место где-нибудь в Америке, или в Италии, или во Франции, - а можно и все сразу, так даже интереснее.

Далее, ваши герои обязательно должны иметь правильные профессии. Примеры правильной профессии - художник, искусствовед, журналист, актер, автогонщик; неправильной - слесарь-сантехник, продавец, бухгалтер. И это даже очень хорошо, что читать вас в итоге все равно будут именно представитель неправильных профессий - они меньше поймут и быстрее вам поверят, потому что для них это то же самое, что заграница. Это же, кстати, еще один аргумент в пользу заграницы территориальной: только там у искусствоведов и лингвистов, предположительно, находятся деньги на яхту и одинокий домик в лесу.

И наконец, от ваших героев все вокруг должны, нет, просто обязаны падать и сами собой штабелями укладываться. Пусть они и не будут как Клаудия Шиффер и Антонио Бандерас (а то вам никто не поверит, что такие люди становятся искусствоедами и лингвистами), но уж как минимум, в них должно быть “что-то такое неуловимое”. Кому охота читать про любовные муки вашей Жаклин, если она не сказочно красива, будь она на самом деле хоть казанова в юбке?

Что без всего перечисленного никакой любви у вас не получится - факт, который, однако, еще не означает, что она у вас и со всем этим получится. У А. Тосса, например, не очень получилась.

К. Лебядкин