Европа призвала россиян забыть об «отцах» и «матерях»

Совет Европы счел эти термины слишком «сексистскими»

Тревожные вести приходят из Страсбурга. В Совете Европы, старейшей на сегодня европейской политорганизации, вновь свирепствует эпидемия маразма. В тяжелых условиях массового помрачения рассудка члены Совета забывают самых близких для себя людей – отцов и матерей – и призывают коллег следовать своему маразматическому примеру. Не то чтобы в лицо забывают, или там по имени (сведений на сей счет пока не поступало), а просто хотят навсегда вычеркнуть из памяти и лексикона сами эти термины – «отец» и «мать» – по причине их «вопиющей сексистской окрашенности».

Сексизм, как известно, это дискриминация по половому признаку и вообще отношение к человеку как к представителю определенного пола, носителю каких-никаких половых признаков (нередко весьма ощутимых и даже бросающихся в глаза), а не как к бесполому существу. Совет Европы самоотверженно борется с гидрой сексизма на всех фронтах, в т. ч. на семейном, и на днях, как сообщает немецкая газета Die Welt, рекомендовал всем своим членам (в т. ч. и России) в официальном обращении оперировать более нейтральными в гендерном отношении словами. В случае с «отцом» и «матерью» – это слово «родители», на официальном уровне уже вытеснившее «отцов» с «матерями» в Швейцарии – стране, которая шествует в авангарде европейского антисексистского марша, и которая стала застрельщиком нынешней инициативы Совета Европы. Ведь именно швейцарская депутатша (я сейчас не слишком сексистски выразился?), представительница Социалистической партии Дорис Штамп потребовала прекратить изображение женщин как «пассивных и второсортных существ, матерей или сексуальных объектов». И Совет Европы услышал Дорис.

Хотя требование ее, между нами, тоже отчетливо попахивает сексизмом. Да-да! Вот это что значит – «прекратить изображать женщин в качестве сексуальных объектов»? Это как прикажете квалифицировать в свете героической борьбы европейцев с половой дискриминацией? Геи, может быть, и захлопают в ладоши, услыхав такое требование. А лесбиянки? Которые как раз таки видят в женщине сексуальный объект и, поди, и дальше хотят его видеть. Они что скажут? Об этом Дорис подумала? Начхала, откровенно говоря, своим обращением Дорис на лесбиянок. А это – уже дискриминация.

Да и потом, дабы покончить с этими возмутительными изображениями, требуется, видимо, истребить на корню все произведения искусства, пропагандирующие сексизм и нагло выставляющие женщин сексуальными объектами, – с воспеванием женских прелестей, любовными признаниями и прочей романтической мишурой. Т. е. необходимо изъять из обращения практически всю мировую классическую литературу (не забыть вымарать из Ветхого Завета «Песнь песней царя Соломона»!), запретить к показу все шедевры скульптуры и живописи сексистского толка, все кинофильмы с любовными перипетиями, заменив их лентами из жизни гендерно нейтральных существ.

Ну, на такую крайнюю меру Совет Европы, думается, все же вряд ли решится, ибо это – прямой путь обратно в первобытнообщинный строй. А как тогда быть, чтобы и сексизму противостоять, и не одичать при этом? Тупо заменить в книгах всех «отцов» и «матерей» на «родителей»? И что тогда станет с тенью ОТЦА Гамлета? Как будет звучать название романа Горького «Мать»? А «Отцы и дети» Тургенева? А «Отец Горио» Бальзака? «Собор Парижской Богоматери» Гюго? Или все-таки оставят их как есть, сделают для классиков исключение, списав его на непрогрессивные времена создания шедевров и дремучую непросвещенность их авторов? А с религиозной терминологией как поступят? «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» тоже переиначат? А «Святую Мать Церковь»? А «Почитай отца твоего и мать твою…» из 10 заповедей?

Впрочем, Дорис Штамп до религиозных чувств людей особого дела нет. Так, в апреле этого года, во время обсуждения на сессии ПАСЕ доклада «Дискриминация по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности» (название больше подходит для собрания тихопомешанных в дурдоме, нежели для сессии ПАСЕ) Штамп обрушилась с критикой на некоего немецкого католика, посмевшего назвать гомосексуализм «грехом, которым был нарушен союз мужчины и женщины». «Он (священник. – Прим. авт.) забыл о том, что человек был создан до католической церкви», – сообщила на это Дорис Штамп. (К счастью, человек был создан также до г-жи Штамп, добавлю от себя, иначе человек мог бы и не размножиться, если бы ему запрещали смотреть на женщину как на сексуальный объект.) Порыв Дорис поддержали ее сподвижники. Француз Жан-Поль Лекок от имени Европейской объединенной группы левых заявил: «Не надо пугать Совет Европы религиозными властями!». Ну, это Дорис и ее сподвижники плюют на религиозные чувства и не боятся ни Церкви, ни гнева Божьего. А тем европейцам, которые не плюют и боятся, им чего теперь ожидать? Их силой заставят старый язык прикусить и изъясняться по-новому? Под угрозой штрафных санкций? Или как? В общем, задали Дорис Штамп и ее единомышленники задачу нынешним просвещенным лидерам старушки Европы.

Рядовых европейских граждан, судя по всему, тоже ведь теперь придется отучать «мамкать». Потому что это – не дело, когда в верхах (т. е. на официальном уровне) все чинно и гендерно нейтрально, а внизу, на местах, процветает оголтелый сексизм. Бороться с сексизмом – так всем миром, сверху донизу, сплошь и повсеместно. Обязать всех европейских родителей и детей не употреблять слова «отец» и «мать» – не только в публичных местах, но и дома! А как иначе извести сексистскую заразу? Только так. Правда, здесь могут возникнуть проблемы чисто технического характера.

Вот как, к примеру, ребенок должен рассказывать о своей маме, не употребляя этого слова, но так, чтобы окружающие его поняли? Если мама находится в пределах видимости, то можно пальцем показать. А если нет ее на горизонте? Как ее тогда называть? «Родитель-женщина»? Это уже на сексизм смахивает, гендерная нейтральность пропадает начисто... Для таких случаев нужно, видимо, составить список внешних идентифицирующих признаков. «Родитель в юбке» и «родитель в брюках», например. Но в брюках и женщины ходят. А если родители у ребенка – шотландцы, т. е. оба в юбках?.. Путаница может возникнуть. Может, обратиться к чисто физическим характеристикам? Например, «лысый родитель» – это папа, а «длинноволосый» – это мама. Нет, тоже не годится… Не все папы лысые, зато длинноволосых среди них нынче хватает. Да и женщины, бывает, наголо обриваются. Известная ирландская певица Шинэйд О’Коннор, к примеру, или наша актриса Татьяна Васильева. Лолита, опять же, которая Милявская… Тогда, может, так: папа – «мохнаторукий», а мама – «гладкокожая» (термин позаимствован из популярного в СССР венгерского мультфильма «Вук»: там лисы называли людей «гладкокожими»)? Однако в нынешние метросексуальные времена многие европейские мужчины, наверное, дружат с эпиляторами, а женщины, может быть, не все. Ну а вдруг? А если к тому же родители – геи, усыновившие ребенка (в ряде европейских стран это разрешено законом)? Тьфу… Но этих-то точно отцами и матерями не назовешь – с точки зрения нормального человека…

А как все-таки быть с нормальными, двуполыми семьями, чтобы избежать терминологической путаницы во внутрисемейных отношениях? «Первый родитель» и «второй родитель»? Дискриминация. Почему именно этот первый, а не тот? Предельно конкретизировать в разговоре отличительные признаки, чтобы уже ни у кого – никаких сомнений? Допустим, пышногрудый, крутобедрый, выпуклозадый родитель... Но это – слишком сложные словесные выкрутасы для ребенка. Дети, как известно, предпочитают говорить на своем грубоватом натуралистичном жаргоне. Т. е. у них это будет звучать как мощнож… извините, мощнопопый, сисястый родитель. Или сиськоклёвый – производная от термина, придуманного персонажем мультсериала «Южный парк». И вот, к примеру, приснился ребенку ночью кошмар. Нормальный ребенок в нормальной стране, проснувшись, крикнет: «Мама!». А что должен крикнуть законопослушный ребенок в окончательно впавшей в маразм Европе? «Мощнопопый сиськоклёвый родитель, приди ко мне!»? Ну, это – уже кошмар наяву. Да и сексизм, к тому же: столь нарочитое-то подчеркивание особенностей женской физиологии…

Неплохо бы, кстати, европейцам в рамках борьбы с сексизмом, раз уж они взялись за расчистку этих конюшен, перестать рассказывать юным слушателям о том, что только женщины могут вскармливать детей грудью (а ну как мужчины в глазах детей при этом будут выглядеть пассивными, второсортными существами?), и вообще – о том, как и откуда дети появляются. Хотя, с другой стороны, это напрямую противоречит практике широкого сексуального просвещения детей в школах, принятой сегодня в Европе. В общем, куда ни ткнись – всюду сексистские ловушки порасставлены. Не поймешь, что можно говорить, а чего нельзя. С братьями-сестрами, кузенами-кузинами, племяшами и племянницами та же петрушка, кстати, может выйти, если Совет Европы сочтет и эти термины недопустимыми, заменив их на какие-нибудь, скажем, нейтральные «единоутробные» или «единокровные биопродукты».

Казалось бы, можно посмеяться над этим идиотизмом и сказать: «Ну и пусть Европа с ума сходит. Пусть запрещает своим гражданам употреблять самое святое для человека слово, наряду со словами «Бог» и «Родина», первое слово, которое человек учится произносить, – «мать». Нам-то, россиянам, что за дело до этого?». Так-то оно так, да вот только еще в 2002 году Госдума РФ одобрила в первом чтении «Закон о ювенальной юстиции» – той самой ювенальной юстиции, которая на Западе поднята на знамена вместе с «гендерной идентичностью», «сексуальной толерантностью» и «борьбой за права всех и вся». А она, эта ювенальная юстиция, предусматривает доносительство детей на своих родителей, привлечение детьми родителей к суду, лишение ребенка отца и матери не на уровне терминов, а в самом прямом физическом смысле – под предлогом выявленных социальными службами фактов насилия над детьми, зачастую абсолютно надуманного.

Да, дальше первого чтения закон в российской Госдуме, к счастью, не пошел – отложен на полку. Но отложить – не значит отказаться. А пилотные проекты в рамках внедрения ювенальной юстиции меж тем реализуются в некоторых российских регионах. Законы об ужесточении наказания для педофилов в Госдуме проходят со скрипом – мешает сильное педофильское лобби, о чем заявляет в т. ч. вице-спикер Любовь Слиска. Зато ратификация 6 из 9 основных статей т. н. Европейской социальной хартии в мае прошлого года прошла как по маслу. В числе ратифицированных оказалась и статья о праве детей и молодежи на защиту. Да, в самой Хартии о сексуальном просвещении детей и ювенальной юстиции не сказано, зато сказано в комментариях к ее статьям. А Россия их ратифицировала – как член Совета Европы.

От «отца» и «матери» россиян тоже обяжут отказаться в знак солидарности с Европой? Или наши власти наконец уразумеют, куда могут завести извилистые дорожки западной демократии? К какой матери?