Как умирают города России

Город Балей в Читинской области дал стране в свое время $16,8 млрд. А теперь остался ни с чем

Как живут сегодня малые города в дальней российской провинции? Известно как: мягко говоря, не очень. Причин тому множество, и они все известны. Но есть среди них такие, которым не повезло особенно. Один из них – город Балей в Читинской области. Некогда он был центром золотодобычи в Забайкалье и дал стране в совокупности 400 тонн чистого золота, а ныне прозябает в полной нищете и жуткой разрухе, пишет камчатский ресурс [http://www.kamcity.ru/tragediya-russkogo-goroda.html «КамСити»]. Особенно тягостно выглядит в нем горняцкий микрорайон Отмахово.

В лучшие времена, т. е. до «реформ» 90-х, Балей был третьим после Читы и Краснокаменска городом Читинской области. Два года назад он стал «городским поселением», а население его уменьшилось в три раза.

От былого благополучия не осталось и следа. Сейчас город Балей существует с ничтожным бюджетом, находится в неописуемой разрухе и бытовой нищете. В городе разрушены предприятия, шахты и заводы, аэропорт, клубы, химчистки, хлебозаводы, отопительные системы, водоснабжение; нет ни одного кардиолога или другого врача-специалиста на оставшиеся 12 000 населения. До Читы отсюда – примерно 350 км. Город замер в разрухе и безысходности.

В нем воплотились худшие кошмары, которые терзали жителей маленьких городов в разгар гайдаровских «реформ», когда все сыпалось, рушилось и останавливалось. Тогда сомнительным казалось даже будущее малых подмосковных городов, в которых умирало единственное градообразующее предприятие, например, Электроуглей. Но прошло время, с ними все утряслось, а вот города на далеких окраинах России, подобные Балею, так и не оправились от кризиса. Более того, кризис в них все углубляется и углубляется, и конца ему не видно. Наверное, он остановится тогда, когда ставший никому не нужным, кроме его жителей, город не исчезнет совсем. По естественным, так сказать, причинам. Не хотелось бы, чтобы это было так, но иных причин, могущих прекратить этот процесс, пока не просматривается.

Задумывались ли вы когда-нибудь, как, в сущности, слаб и беззащитен человек? И в физическом, и в социальном плане. Если, например, зимой в многоквартирном доме, где у него – единственное жилье, отключают отопление, а за ним – водоснабжение и в придачу к ним – электричество, и все это – «по объективным причинам», да не на день-два, а навсегда – что ему делать, чтобы не погибнуть (вопрос стоит именно так!) от холода? Топить «буржуйку»? Жечь костер в квартире? Многие в Балее так и делали.

А между тем стоимость золота, которое дал Балей стране, по нынешним ценам – свыше 510 млрд руб., или $16,8 млрд. Дал на развитие космоса, Арктики, науки, обороны, искусства, спорта, медицины, промышленного развития и улучшения уровня жизни людей в стране. Себе не оставил ничего, потому что это было не принято в те времена, а также потому, что скромное советское благополучие казалось вечным, и засады с «реформами» 90-х не ждал никто.

Балейский золотокомбинат в те времена назывался «валютным цехом страны». Золото здесь добывалось всеми известными способами – открытым (карьеры), закрытым (шахты), дражным (плавучие фабрики-драги, разрушающие экосистему реки Унда) и кустарным.

В новейшие времена регион забросили, обанкротили, не дав возможности поднять и поддержать производство и промышленность, создать альтернативные виды деятельности для поддержания населения. В результате Балей оказался должником: в 1997 году комбинат «Балейзолото» перестал работать и сразу задолжал 40 млн руб. федеральному бюджету. А дальше – пошло-поехало.

Все, что было построено в Балее в 50-60 годы, – стадион, клуб, городской парк, объекты социально-бытовой культуры и транспорта, – пришло в упадок. Жизнь здесь продолжает катиться по наклонной к полнейшему разрушению города и вымиранию населения.

Самое жуткое зрелище в современном городе – микрорайон Отмахово на левом берегу реки Унда. Этот поселок горняков являет собой угнетающую картину разрухи: страшные развалины некогда благоустроенных двухэтажных домов и магазинов эпохи 60-70-х годов, развалины детского сада, хлебозавода и химчистки, бани и кинотеатра, останки огромного садового участка, заросшие и облезлые тополя, разрушенный и заброшенный аэропорт. Золотодобывающая фабрика разрушена, шахты затоплены, механические мастерские разрушены, близлежащие колхозы уничтожены. Население пребывает без работы и без перспектив.

Зимой 1996-1997 гг. микрорайон начал замерзать. В 40-градусный мороз лопались водопроводные трубы, жилищно-коммунальные службы развалились, котельная вышла из строя, фабрики и шахты остановились. Люди стали замерзать в некогда благоустроенных квартирах, устанавливать печи-буржуйки. Многие стали уезжать. Если было куда и на что… Те, кто остались, жгли костры прямо в квартирах, чтобы согреться в 40-градусный мороз. И – никакой компенсации, никакой помощи, никакого внимания ни со стороны областных, ни со стороны федеральных властей.

Сейчас микрорайон Отмахово умирает. Умирает в окружении громадных, изуродовавших окрестности карьеров и выкорчеванных пластов земли. Вместе с ним догнивают скелеты разрушенных жилых зданий.

Бюджет Балея немногим превышает 20 млн руб. Это стоимость двух московских трехкомнатных квартир в спальных районах, или же в 30-50 раз меньше, чем предполагается потратить на перенос памятника Петру I, примерная стоимость которого составляет 0,7-1 млрд руб. Этих грошей «хватит лишь на восстановление асфальтового покрытия и бордюров 7 из более 100 улиц города», говорит глава поселения Александр Моторин.

На дворе – 2010 год. Деньги текут рекой, но старательно огибают Балей. Россия тянет газопроводы в другие страны для улучшения жизни их граждан, списывает миллиардные долги, находит деньгам множество разнообразных и внешне эффектных способов применения. Но сюда, в Балей, деньги не попадают, за исключением жесточайшего минимума.

На старости лет больные и немощные люди в Отмахово живут без водоснабжения, без канализации и отопления. Они вынуждены колоть дрова и топить печь, таскать воду баночками и бутылочками (ведра им уже не под силу) для кухни, для бани, для стирки. А затем все это опять выносить из дома. «Что принесешь, то надо назад и вынести», – говорят они о воде.

Им непонятно, почему все, что было здесь раньше, вдруг оказалось разрушенным. Здесь существовали дороги, аэропорты, социально-бытовая база. Руководителям и чиновникам надо было всего лишь это поддержать, сохранить созданное, правильно просчитать бюджет. Нужны были всего лишь любовь к людям своей страны и постоянное стремление к улучшению жизни этих людей. Но у них не оказалось ни того, ни другого…

Вот что пишут СМИ о здешних местах: «В Читинской области, например, мы встретили целые мертвые долины. Впечатление жуткое. Там добывают золото, и после того, как поработают драги, земля остается голой, на ней больше ничего не растет. Добытое золото моют ядовитыми реагентами, после этого мертвыми остаются реки. Управляющий золотодобывающей компании живет в Москве, а владелец – в Лондоне. Между тем сама Читинская область – просто нищая».

И далее: «В Балей я попал только в последнюю командировку. Город со всех сторон окружен разработанными карьерами, шахтами и останками зданий, цехов огромных золотоизвлекательных фабрик. Подобно воронкам от ядерных взрывов, окружают город заброшенные недоработанные карьеры. В водохранилища, заполнившие карьеры, стекают городская канализация и стоки. Когда-то в городе кипела жизнь. Был даже свой аэродром, и два раза в день летали самолеты из Читы. Был городской парк, украшенный скульптурами (сейчас остались только постаменты). Шло крупное промышленное и жилищное строительство» (сайт Toyota-Club.Net).

Они поворачивают недоуменные взоры в сторону Москвы, от которой тщетно ожидают помощи, и задаются вопросом: «А откуда у Москвы такой раздутый бюджет?» В то время как многие города в восточной части страны находятся в состоянии банкротства, влачат нищенское существование, столица, нимало не смущаясь, продолжает участвовать во всяческих дорогостоящих проектах, позабыв о малых городах Сибири и делая вид, что все хорошо.