«Фактически Путин сам ослабил собственную легитимность»

Как утверждают российские социологи, за последние несколько лет в России значительно увеличилось число граждан, которые хотели бы видеть на высшем государственном посту «отца нации», а не просто «эффективного управленца». На мой взгляд, эти общественные ожидания не противоречат друг другу

Русские в подавляющем большинстве хотели бы доверять своему руководителю как человеку

Вообще в подобных социологических опросах очень много от лукавого. Т. е. они могут как фиксировать реальные тенденции, так и существенно искажать их в целях манипуляции общественным мнением. На самом деле стремление к патерналистской модели национального лидера может сочетаться с запросом на эффективное руководство. Не вызывает сомнений, что сторонники лидера по типу «отца нации» полагают, что он как раз и будет наиболее эффективным управляющим. То же самое касается сторонников последней модели, которые вряд ли полностью свободны от патерналистских настроений. Одно другому совершенно не противоречит, и данное противопоставление достаточно условно, что в социологии бывает достаточно часто. Это называется «ложная дилемма». Зачастую один и тот же респондент может отвечать на вроде бы противоречащие друг другу вопросы одинаково положительно. Например, его спрашивают: «Вы за политическую свободу?». Он отвечает: «Да». Затем следует уточнение: «А Вы за порядок в стране?» – «Да». В такой ситуации многое решает интерпретация полученных ответов.

Если говорить непосредственно о явлении патернализма, то ничего страшного в этом, на мой взгляд, нет. Более того, оно исторически присуще многим народам, в т. ч. и нашему. Абсолютно уверен, что русские в подавляющем большинстве хотели бы доверять своему руководителю как человеку, а не рассматривать его как автомат по оказанию управленческих услуг или в качестве хорошо собранного компьютера. Вот, собственно, и все, что скрывается за термином «патернализм». Да, мы хотели бы, чтобы во главе государства стоял человек, которому мы можем доверять, а не просто нанимать его как работника. То же самое касается и института государства в целом. В нем мы хотим видеть партнера, которому можно доверять, а не рассматриваем его как совершенно бездушный механизм, который будет управлять нами по принципу калькулятора.

В свое время приход Путина на высший пост сопровождался огромными ожиданиями

Таким образом, патернализм – это гораздо более естественное человеческое ожидание, чем ориентация на то, чтобы тобой управляла машина. Вот почему я не вижу ничего плохого в патерналистских настроениях в России. Другое дело, что людям хотелось бы, чтобы управление было не только эмоционально окрашенным, но и эффективным. Т. е. люди хотели бы передать бразды правления человеку, которому они доверяют, но при этом чтобы он был умелым управленцем. Кстати говоря, можно проследить определенную связь между ослаблением патерналистского имиджа власти в лице Владимира Путина и политическим кризисом, который развивается в нашей стране. В свое время приход Путина на высший пост сопровождался огромными ожиданиями. Он действительно многое сделал для того, чтобы вытащить Россию из пропасти 1990-х гг., частично реабилитировав исторические основы российской государственности. Однако общество ожидало от него гораздо большего.

В результате Владимир Путин встал на путь компромиссов. С одной стороны, некоторые элементы парадигмы 1990-х гг. были подвергнуты остракизму. Государственное управление РФ было укреплено, начали возрождаться внешнеполитический имидж РФ и обороноспособность страны. С другой стороны, Владимир Путин продолжил курс ельцинской команды на сворачивание социальных обязательств государства и либеральные монетаристские реформы в экономике, которые достаточно жестко ударили по людям. Эта политика как раз била по патерналистскому имиджу власти. Фактически Путин сам ослаблял собственную легитимность. Его деятельность, скажем так, не позволяла вернуть обществу тот аванс доверия, который был ему выдан. Однозначно, это – одна из причин нынешних кризисных явлений.