За что и с какой целью белорусов обзывают «нахлебниками»

Время работает против российской либерально-олигархической модели в пользу социально-ориентированной белорусской

В российском обывательском сознании сформирована устойчивая убеждённость в том, что Белоруссия своим относительным материальным благополучием во многом обязана России.

Считается, что «Россия помогает Беларуси». Об этом даже прямо заявляется с высокой трибуны официально.

Под этой помощью понимается поставка в Белоруссию российского газа и нефти по заниженным (по сравнению с европейскими) ценам.

При этом никакого развёрнутого анализа, который бы доказывал или опровергал это утверждение, не предоставляет ни российская, ни белорусская сторона. В информационном пространстве постоянно муссируется тема: Белоруссия, мол, пользуется «российской добротой» чрезмерно. А Минск реагируют на эти энергичные обвинения на удивление вяло.

Для того, чтобы разобраться в ситуации, необходимо выяснить, действительно ли низкая стоимость энергоносителей является помощью, насколько она велика и кому выгодно выставлять Белоруссию тотально зависимой от российской помощи.

Газ и нефть поставляются по трубопроводам, спроектированным и построенным ещё в советские годы. Россия поставляет в Белоруссию ежегодно 20–23 млн кубометров газа и столько же тонн нефти. Эти объёмы постоянны и в техническом плане являются разницей в пропускной способности этих трубопроводов на входе в Белоруссию и на выходе.

Трубопроводы работают на пределе своей пропускной способности, иначе экспортёры недополучили бы свою выручку, что противоречит самой логике бизнеса. В этих условиях российские нефтяники не могут поставить белорусам нефти более этих объёмов, разве что железнодорожными цистернами, а это экономически малоцелесообразно. Если же они поставят меньшие объёмы, то банально недозаработают, так как их попросту некому продать, кроме белорусов.

Фактическая заниженность цены на нефть для белорусских государственных НПЗ по сравнению с другими странами обусловлена отсутствием экспортных пошлин для российских нефтяных компаний при поставках нефти в Беларусь. Сам факт наличия каких-либо пошлин, хоть экспортных, хоть импортных, противоречит самим принципам Таможенного союза — иначе в чём смысл таких союзов?

Соглашаясь на уплату компенсационных пошлин от экспорта белорусских нефтепродуктов, произведённых из российской нефти, в российский бюджет, белорусы вполне могли бы утверждать: Кремль вымогает у них честно заработанные деньги, чтобы дотировать братьев-россиян.

Белоруссия закупает российскую нефть не для собственного внутреннего жизнеобеспечения. Для этого ей более-менее достаточно собственной добычи в 1,6–1,7 млн тонн в год в Гомельской области. Российская же нефть идёт на экспортоориентированную нефтепереработку. Это в чистом виде заработок, а не вопрос выживания.

Таким образом, в принципе некорректной является постановка вопроса о нефтяной зависимости Белоруссии от России. Можно лишь говорить об особой заинтересованности белорусов заработать на переработке российской нефти, а эта заинтересованность может как увеличиваться, так и уменьшаться.

Можно, конечно, утверждать, что доходы от нефтепереработки являются относительно большими и относительно лёгкими деньгами для белорусского госбюджета, и белорусская власть сама себя поставила в критическую зависимость от них, взвалив на себя повышенные социальные обязательства. Вместе с тем, на сегодняшний день доходы от экспорта нефтепродуктов уже превышаются доходами от экспорта продовольствия.

Рыночных цен на газ в принципе не бывает, так как поставки газа в Европе монополизированы несколькими поставщиками. Это объективно обусловлено тем, что, в отличие от нефти, большая часть поставок газа технически осуществляется по трубопроводам. Цена газа, таким образом, не является балансом спроса и предложения. Это — результат договорённости между безальтернативно взаимозависимыми продавцом и покупателем. В отличие от нефти, являющейся сырьём, газ является в основном энергоносителем, критически важным для жизнеобеспечения населения и экономики.

В этой ситуации заинтересованность потребителя купить гораздо больше, чем заинтересованность продавца продать. Для продавца это вопрос лишь коммерческой выгоды, а не жизни и смерти, как для покупателя. Цена газа — это не столько экономическая категория, сколько политическая, хотя многие недобросовестные СМИ навязывают рассмотрение вопросов, связанных с газом, именно в экономическом аспекте.

Газопроводы, идущие через Белоруссию, так же, как и нефтепровод, загружены максимально. Себестоимость добычи 1 кубометра российского газа составляет около 30 долл. США. Цена для Белоруссии составляет 165–175 долл. США. Средняя продажная цена газа в странах ЕС — около 400 долл. В этой ситуации при желании можно утверждать, что белорусы ради материальной поддержки братьев-россиян покупают у них по пятикратным ценам тот объём газа, который те не могут продать немцам по двенадцатикратным, — потому что он банально не вмещается в польский газопровод.

Простой подсчёт показывает, что размер ценовых преференций для Белоруссии складывается в 1,5–2 млрд долл. (по нефти), и в 4,5 млрд долл. (по газу). Суммарно это составляет около 10% от ВВП Белоруссии. Даже если считать эти преференции помощью России белорусскому народу, то сколь-нибудь решающего значения для социально-экономического развития республики они в любом случае не могут иметь.

Таким образом, настойчивое муссирование в СМИ темы «нахлебничества Белоруссии» при отсутствии его в реальности либо крайней малозначительности прямо указывает на информационный характер проблемы.

Единственной целью в данном случае можно считать лишь преувеличение в общественном сознании значимости российских преференций и, соответственно, преуменьшение значимости внутренних белорусских факторов.

Такая агрессивная тактика российских СМИ приводит к дискредитации сложившейся в Белоруссии антиолигархической социально-экономической модели развития и самого белорусского народа, эту модель поддерживающего. Также в глазах россиян обесценивается сама идея реинтеграции, раз за неё надо так дорого платить. Кому хочется вешать на шею нахлебников?

Казалось бы, по логике этому должна всячески противодействовать белорусская власть. На деле же этого не происходит, а если и случается, то крайне неуклюже и неубедительно, как у обиженного малыша.

Объяснить это можно лишь тем, что сама белорусская власть является выгодоприобретателем от деятельности некоторых представителей российского медиа-класса.

Российские медиа, сами того не желая, из года в год вкладывают в умы белорусов установку, что сами они (белорусы) ни на что не способны и худо-бедно живут лишь за счёт того, что «хитрый Батька» умеет грамотно, правдами и неправдами, разводить россиян на деньги. Отсюда вывод: не будет Батьки — не будет и относительного благополучия белорусов.

Зачем, спрашивается, белорусской власти противиться этой замечательной бесплатной политической рекламе?

Получается, что «Батька» ещё более «хитрый», чем его изображают российские политтехнологи и пропагандисты, раз он переигрывает их самих и заставляет работать на себя.

Единственный минус в этой ситуации: имидж Белоруссии — и внутренний, и внешний — приносится в жертву имиджу президента. Можно, конечно, как угодно к этому относиться, но такова, видимо, цена стабильности и независимости республики. Думается, она не слишком велика.

С другой стороны, эффективность пропагандистских усилий по дискредитации белорусской модели социально-экономического развития и оправданию российской олигархической модели оказывается весьма ограниченной в любом случае.

Россиян пытаются убедить в том, что решающее значение для белорусского развития имеют скидки на газ и нефть, а не справедливый социально-экономический строй и управленческая эффективность белорусской элиты.

Тем не менее, любому здравомыслящему человеку понятно, что российская экономика вообще не импортирует ни газ, ни нефть, ни со скидками, ни без скидок. Она по определению должна иметь сравнительные преимущества перед белорусской экономикой.

Таким образом, время неумолимо работает против российской либерально-олигархической модели развития экономики и в пользу социально-ориентированной белорусской модели. Вся мощь пропагандистской машины может лишь частично сдерживать этот объективный процесс, но не остановить его.