Россия – Китай: разные динамики, общие интересы

Анализ развития двух стран показывает, что сосед является примером для нас

Сравнительный анализ долгосрочного развития Китая и России показывает, что крупнейший сосед, к сожалению, является сегодня примером для нас.

Китай: стратегия технологического прорыва в будущее

Главное в современной стратегии Китая волшебным образом оказывается вне внимания современных российских наблюдателей.

Это – сознательный и тщательно организуемый технологический рывок, при котором новые технологии внедряются как некоторая самоценность. Он начал осуществляться после Олимпиады в Пекине, совпал с началом глобального кризиса и стал ответом на него.

Однако спланирован он был как реакция на нехватку ресурсов: еще в конце 1990-х стало ясно, что при сложившихся темпах развития Китаю не хватит воды, почвы и энергии. После борьбы с «перегревом экономики» пришло понимание того, что решить эту проблему замедлением экономического роста нельзя, – и выход был найден в технологическом обновлении, в модернизации.

Возможно, президент Медведев сформулировал свой лозунг о модернизации именно под впечатлением китайских успехов.

Однако не будем забывать, что в ряде случаев эта модернизация при китайской структуре цен коммерчески неэффективна и является стратегическим, а не рыночным действием. Возможно, она является проявлением постепенной утраты деньгами своего ключевого значения и начинающегося глобального перехода от господства финансовых капиталов к технологическому социализму, но пока стратегические последствия этого во многом вынужденного рывка остаются неопределенными.

В краткосрочном плане развитие Китая, при всей успешности, не безоблачно. Мы видим наглядный рост проблем, связанных с социальной и территориальной дифференциацией; мы видим, что решение задачи по снижению зависимости от экспорта и переориентации на внутренний рынок не удается в полной мере.

Мы видим неуклонно нарастающее усиление внешнего давления с требованием укрепить юань, и боимся, потому что это укрепление может подорвать китайскую экономику, которая сегодня держит на своих плечах, как атлант или кариатида, всю мировую экономику. А для мира это будет означать срыв в убийственную депрессию, на фоне которой Великая депрессия конца 1920-х – начала 1930-х гг. будет выглядеть эрой процветания.

В то же время стимулирование китайской экономики вводом в нее денежной массы, несмотря на в целом эффективный контроль, сопровождается потенциально опасным ростом спекулятивных пузырей на самых разных рынках – от фондового и рынка недвижимости до рынка чеснока.

Важной проблемой, меняющей саму среду принятия и исполнения решений, является смена поколений – приход в государство огромного социального слоя относительно молодых управленцев, работающих на Китай не потому, что это – их Родина, а потому, что он дает им наиболее комфортные (не только в материальном, но и в культурном плане) условия жизни.

Эта смена мотивации, пагубные последствия которой мы видели во многих странах – от Советского Союза до Израиля – дополняется в Китае растущим разрывом между «новыми неграмотными», обладающими знаниями на уровне начальной школы или ниже и составляющими не менее четверти населения, и элитой, имеющей свободный доступ к лучшему в мире образованию.

Видя эти и многие другие проблемы, мы понимаем, что можем лишь завидовать им и желать таких проблем своей стране.

До 2019 года развитие Китая примерно понятно – хотя затем, если исходить из циклов китайской истории, могут произойти глубокие, качественные изменения, характер которых из России пока не виден.

Развитие Китая стремительно. Если в начале реформ – в 1979 году – ВВП Китая составлял менее 40% от ВВП тогдашней РСФСР в составе Советского Союза, то сейчас Китай по этому показателю обгоняет Россию почти в 4 (если точно – в 3,9) раза, продолжая наращивать свой отрыв.

За 90-е годы ВВП Китая вырос в 2,6 раза, за 2000-е – еще в 2,3 раза, в 2010 – еще на 10,3%. Общее увеличение – в 6,6 раза. ВВП же России превысил уровень катастрофического 1992 года менее чем на треть (на 31,8%).

Наглядным выражением динамики развития двух стран является падение доли машин и оборудования в российском экспорте в Китай за первую половину 2000-х гг. с 29 до 2%.

Россия: идеологическое отрицание мирового опыта

Главная причина китайских успехов очевидна: это ключевая роль государства, его жесткий контроль за командными высотами экономики в интересах развития, стратегическое планирование и категорическое неприятие либеральных догм, включая Вашингтонский консенсус.

Поразительно, но эти принципы до сих пор, насколько можно судить, последовательно отвергаются российским руководством, в целом продолжающим пагубную социально-экономическую политику 1990-х гг.

Достаточно указать на то, что социальная сфера вместо развития методично уничтожается, нефтедоллары направляются на модернизацию не нашей страны, а наших стратегических конкурентов – США и Евросоюза, а дефицит пенсионной системы покрывается за счет разрушительного усиления налогового бремени, но не специально созданного для этой цели Фонда национального благосостояния.

При этом непосредственно виновные в этом кошмаре чиновники вместо исполнения своих прямых служебных обязанностей занимаются политической пропагандой: сетуют на порождаемые их собственными действиями коррупцию и «жизнь по понятиям, а не по законам» и, как в конце 1980-х гг., официально утверждают, что свободные честные выборы разом решат все проблемы экономики.

Таким образом, Китай устремлен в третье тысячелетие, в России же наблюдается явная попытка вернуться в прошлое тысячелетие, в 1990-е годы, принцип которых реализуется с исключительной четкостью: подавление социального развития общества в интересах вывоза национального богатства за рубеж как коммерческими, так и государственными коррупционными структурами.

Выдвижение официального кандидата на выборы 2012 года определит, будет ли осуществлена интенсификация этой попытки возврата в разрушительное прошлое, но принципиальные законы (например, о бюджетных организациях) уже приняты.

Говоря не о результатах, а о стратегии развития, важно понимать, что в силу доминирования в социально-экономическом блоке государства либеральных фундаменталистов и, соответственно, либеральной «презумпции избыточности государственного регулирования» в России нет полноценной стратегии развития, так что сравнивать с Китаем просто нечего.

В Китае внешнеэкономическая стратегия проработана до 2020, 2030, 2050 гг. и в порядке ориентиров – до конца века, когда намечено «завершить строительство социализма».

В России же т. н. «Стратегия-2020», одобренная правительством в октябре 2008 года, когда она окончательно утратила всякую адекватность, – не более чем набор благих пожеланий, не подкрепленный действенными механизмами реализации. Собственно, это признают и представители государства: достаточно вспомнить недавнее совещание у премьера Путина, на котором было зафиксировано отсутствие стратегии развития России, а ее будущие контуры заранее были названы «маусианством» – в честь обратившего на ее отсутствие внимание бывшего политического советника Гайдара Владимира Мау.

Всего над переработкой «Стратегии-2020» трудится сейчас 21 группа экспертов, но пока модернизационная стратегия России сводится, насколько можно понять, к 4 тотемам: широкополосному Интернету, цифровому телевидению, замене «лампочек Ильича» на чуть менее устаревшие «лампочки Леонида Ильича» (лампы дневного света, устаревшие с появлением светодиодов) и проекту Сколково.

Сколково – не только гениальный девелоперский проект, но и отработка модели полностью приватизированного государства, т. к. власть там принадлежит не государству, а Совету инвесторов, в которое и государство входит не как государство, а лишь как инвестор. Но такая модель существовала в Средние века, и ее отработка – это не модернизация, а, напротив, архаизация.

В целом Россия медленно сползает в системный кризис, вызванный коррупционным перерождением государства: слишком многие в правящей бюрократии рассматривают российскую государственность как средство не решения общественных проблем, но лишь личного обогащения. Этот кризис может начаться лишь после 2012 года, но для избежания его нужно столь же решительное оздоровление государства, как то, что было произведено в Китае после смерти Мао Цзэдуна.

Стратегические направления сотрудничества

Однако, несмотря на различную динамику развития наших стран, наши стратегические интересы весьма близки.

В области двусторонних связей, помимо следствий взаимодополняющего характера развития наших экономик, стоят задачи создания на Дальнем Востоке т. н. контактных зон, в которых будет осуществляться совместная глубокая переработка сырья, а также дальнейшего увеличения сотрудничества в развитии стратегического партнерства с участием транснациональных российских и транснациональных китайских компаний, в т. ч. и в третьих странах.

Важной задачей является полный переход на национальные валюты в двусторонних экономических отношениях, при этом половина операций должна идти в юанях, а половина – в рублях. Можно договориться, что перекос в ту или иную сторону в торговых операциях должен компенсироваться финансовыми операциями, в т. ч. межгосударственными.

Однако мы – и русские, и китайцы – склонны забегать вперед, пропуская важные аспекты сотрудничества и обедняя тем самым его потенциал.

Мы успешно развиваем приграничное и двустороннее сотрудничество. В рамках ШОС мы успешно осуществляем многостороннее сотрудничество. В рамках обсуждения изменения мировой финансовой архитектуры мы выходим на глобальный масштаб. Однако при этом мы полностью упускаем огромную сферу деятельности, лежащую между многосторонним и глобальным сотрудничеством – континентальную, в рамках всей Евразии.

Думаю, российскому и китайскому руководству стоит разработать и выдвинуть совместную «континентальную инициативу», направленную на совместное гармоничное развитие России и Китая в рамках Евразии и на благо населяющих ее народов.

В частности, важной сферой является поддержание стабильности. Как известно, ухудшение социально-экономического положения Японии в условиях кризиса и угроза роста социально-политических проблем привели к активизации в японском руководстве наиболее реакционных – агрессивных реваншистских сил, готовых устроить «маленькую победоносную войну» против России ради отвлечения народа Японии от его насущных проблем.

Нападение Японии на Россию дестабилизировало бы всю обстановку не только в Северо-Восточной Азии, но и в Евразии в целом. Представляется, что Китай, которого связывают с Японией давние отношения и который успешно играет ключевую роль в сохранении мира и стабильности на Корейском полуострове, мог бы сыграть аналогичную роль и по отношению к Японии.

В глобальном экономическом сотрудничестве важно понимать, что на смену Вашингтонскому консенсусу идет Пекинский: финансовая политика страны должна быть подчинена интересам ее собственного развития, а не потребностям внешних рынков.

Только на этой основе можно выйти из продолжающегося под личинами «глобальной турбулентности» и «беспрецедентной неопределенности» структурного кризиса мировой экономики.

Для не стихийного и потому разрушительного, а осознанного выхода из кризиса объективно необходим штаб регулирования мировой экономики. G20 неработоспособна (слишком велика), G8 недостаточна; что уж говорить о G2...

МВФ не годится в силу неспособности влиять на страны, не пользующиеся его поддержкой, но главное – в силу крайне негативной корпоративной культуры. Заповедник либерального фундаментализма, выписывающий рецепт без учета диагноза врач, прямой виновник кризиса 1997-99 гг. даже теоретически не может вывести мир из нынешнего кризиса.

Россия и Китай вместе могут стать важными факторами реформы G8: ее решения должны стать обязательными хотя бы для ее членов, а ее членами должны стать страны, влияющие на глобальную экономику. Из ее состава можно безболезненно убрать Канаду, добавить Китай и Швейцарию, возможно, Индию и Бразилию – и этого вполне достаточно.

Только в рамках такой организации можно всерьез, в практическом ключе обсуждать вопросы новой глобальной финансовой архитектуры – вплоть до способа реализации инициатив Казахстана, России и Китая по введению некоей новой мировой резервной валюты.

Однако вся эта работа будет лишь частью главного, стратегического дела – совместного противостояния глобальному управляющему классу, сложившемуся в ходе глобализации на сетевой основе на базе неформальных финансовых групп, являющемуся носителем разрушающей мир либеральной идеологии и противостоящему любой (в т. ч. и государственной) общности. Пока это противостояние ведется бессознательно, по частным вопросам, несистемным образом – и потому в настоящий момент оно неэффективно.

Надо понять, что все различия и даже противоречия между Россией и Китаем как государствами – ничто по сравнению с нашими общими противоречиями с этим неявно господствующим глобальным классом, отрицающим как таковые саму идею суверенитета, само право народов самостоятельно распоряжаться собой.