Что принесет весна?

Статья американского журнала Time от 16 февраля 1942 года, рассказывающая о маршале Борисе Шапошникове

Если бы глава государства мог найти человека, у которого в голове, как на анимированном микрофильме, были запечатлены все книги, написанные Клаузевицем, Наполеоном, генералом Ли, Цезарем, шведским королем Густавом Адольфом, Сунь-Цзы и прочими великими военными теоретиками или практиками, то этот глава государства был бы глупцом, если бы стал покупать книги.

У Иосифа Сталина есть такой человек. Это Борис Шапошников.

Для руководителя российского государства маршал Шапошников официально является начальником Генштаба. А неофициально он — ходячая библиотека и кладезь военной мудрости Иосифа Сталина. Он — автор монументального труда «Мозг армии», коим, собственно, сам и является.

И если слава за тактические победы или вина за неудачи может быть отнесена на счет таких фронтовых командиров, как Тимошенко, Жуков, Буденный и Ворошилов, то важнейшие стратегические решения, от которых будет зависеть исход войны, может принимать только один человек. Это — Иосиф Сталин. А Иосиф Сталин никогда не принимает военного решения, не спросив мнения Бориса Шапошникова.

Теперь, когда темп двух самых мощных зимних наступательных операций российской армии на прошлой неделе замедлился, и начались разговоры о весне, на повестке дня встают новые военные проблемы, решение которых предстоит найти Иосифу Сталину.

Как далеко сможет продвинуться российская армия? Как скоро Гитлер начнет неминуемое весеннее наступление? Насколько масштабно оно будет, когда начнется?

Где нанесут свой удар немцы? Где русские смогут сдержать их натиск? Когда они могут надеяться на победу? В поисках ответа на эти вопросы для своего руководителя Борису Шапошникову придется пролистать каталог библиотеки, хранящейся в его невероятном мозгу, выбрать самые подходящие тексты и в надлежащее время года применить их в войне, которую ведет Россия.

Осенью — Клаузевиц

По иронии судьбы самым любимым автором Шапошникова является выдающийся немецкий военный теоретик Карл фон Клаузевиц. Один отрывок, который он особенно часто цитирует, вполне мог стать самым полезным для него текстом, когда он изучал уроки осени 1941-го года, перед тем как приняться за подготовку к экзаменам, которые ему придется сдавать летом 1942-го.

Полководцу, говорит Клаузевиц, придется угадывать, окрепнет ли и уплотнится ли ядро неприятельской армии после первой ее неудачи, или же оно рассыплется в прах, подобно графину из болонского стекла, когда на его поверхности сделана царапина. Полководец должен точно представлять себе, в какой степени парализует и ослабит воюющее государство противника перерыв некоторых линий сообщений и прекращение поступлений из тех или иных источников. Он должен безошибочно угадать, свалится ли противник, изнемогая от жгучей боли полученной раны, или же, как раненый бык, придет в ярость.

Является очевидным, что немцы не одержали оглушительной победы осенью именно потому, что неукоснительно не следовали этим наставлениям. С другой стороны, Россия извлекла из них должные уроки — после первых ударов сплотила и укрепила свою армию, эвакуировала заводы, приобрела союзников и, тем самым, позаботилась о том, чтобы источники снабжения остались при ней, и с помощью выдающейся службы разведки следила за врагом, чтобы знать, когда он готовится начать масштабные наступления.

Оружие, которое позволило Борису Шапошникову не изменять своему любимому Клаузевицу — это артиллерия. Артиллерия Красной Армии по своему уровню не уступает лучшим армиям мира. Некоторые командиры батарей в Красной Армии демонстрируют такой уровень мастерства, что часто попадают в цель без постепенной пристрелки, и говорят, что некоторые из них настолько сильны в математике, что производят расчет траектории в уме, не пользуясь таблицами стрельбы. Немцы много говорили о российских «батареях под командованием длиннобородых профессоров».

Таким образом, основной урок прошлой осени заключается в том, что искусное применение артиллерии и неослабевающая бдительность могут замедлить немецкий блицкриг.

Зимой — Шенайх

В конечном итоге немцев удалось остановить и даже немного отбросить назад. Борис Шапошников может найти описание главной причины случившегося в статье, вышедший из под пера еще одного немца. За девять месяцев до начала Второй мировой войны капитан Шенайх (Schoeneich) писал в журнале Militеrwochenblatt:

«На востоке земля и климат возводят препятствия, которые нам не преодолеть. С конца апреля до конца сентября мы можем вести наступательные военные действия на востоке. Но затем осенью нам придется остановиться. . . Поскольку мы не сможем использовать автотранспорт после сентября, линии снабжения скорее всего будут прерваны. . . » Немцы потерпели поражение в первых крупных сражениях из-за того, что пренебрегли этим предостережением. Маршал Шапошников изучал приемы ведения войны в условиях зимы. Он знает, что может, а чего не может сделать армия, когда колеса вязнут в снегу.

Он знает, что вести военные действия зимой, значит воевать по старинке, когда человек становится важнее машин. Он понимает, зачем нужен зимний камуфляж. Он осознает, что зимой кавалерия и пехота могут добиться большего, чем самолеты и танки. Но в нужный момент он использует самолеты, поставленные на лыжи, и выкрашенные в белый цвет танки. Он знает, насколько важны тепло и гигиена для его людей, в то время года, когда спутниками солдат становятся морозы и тиф. Он знает, что зимой на войне выживает сильнейший.

Судя по всему, западные европейцы подобных вещей не понимают. Вот как описывает войну при минус 30-40 градусах по Цельсию Жак Дорио (Jacques Doriot), печально известный французский фашист, который на прошлой неделе вернулся на родину, после того как короткое время руководил французскими добровольцами в нацистской армии.

«Автоматическое оружие использовать крайне сложно. Моторы танков или машин службы тыла глохнут, и шоферы не могут их завести.

Колкий ветер заносит снегом дороги и тропинки. В подобную погоду великая современная армия утрачивает свое техническое превосходство».

Суровая зима, время, когда русские могут позабыть о своем техническом отставании, продлится еще один месяц. За этот месяц русские должны предпринять следующие разумные действия, это — тот обязательный минимум, который может позволить им встретить весеннее наступление Гитлера во всеоружии:

— Они должны освободить Ленинград. Они пока не смогли это сделать, несмотря на неоднократные попытки. Немцы все еще удерживают Шлиссельбург к востоку от города. Единственный путь, по которому русские могут добраться до Ленинграда, пролегает по льду Ладожского озера.

— Они должны отвоевать Смоленск. Вероятно, Москва сможет выдержать еще несколько масштабных атак, но, чтобы удержаться на юге, русским необходимо сделать так, чтобы военные действия на центральном фронте обошлись немцам как можно дороже.

— Они должны вернуть Днепропетровск, где расположена большая разрушенная плотина. Это прервет сообщение немцев с Крымом и, по крайней мере, на первое время, обеспечит русских естественным рубежом обороны в виде Днепра на южном фронте, где немцы почти наверняка предпримут наступление раньше и сильнее, чем на других направлениях.

Весной — Калинин

Весной Борису Шапошникову, как это ни странно, стоит взять на вооружение заявление, сделанное на прошлой неделе сугубо гражданским человеком, президентом СССР, седобородым Михаилом Калининым:

Немцы никогда не вернут себе инициативу, перехваченную Красной Армией.

Если Борису Шапошникову удастся с максимальной пользой использовать нынешнее преимущество, он может не дать немцам подготовить их грандиозный весенний блицкриг.

И, тем не менее, на прошлой неделе уже появились признаки весны, такие же очевидные, как ранние крокусы. Немцы стали перебрасывать свежие силы из Германии. По оценкам шведов на восток было отправлено, по меньшей мере, 20 дивизий. Сами русские, как говорят, полагают, что враг бросит против них шесть — семь тысяч новых танков.

Гитлер, который на протяжении шести недель непосредственно руководил операциями Вермахта в России, вроде бы договорился со своими мятежными генералами, вернул из отставки звезд — маршалов Федора фон Бока, Герда фон Рундштедта и Вильгельма фон Лееба, и назначил 19 новых генералов взамен тех, кто внезапно «заболел».

Сопротивление становилось все ожесточеннее. Немцы давали отпор атакам советских войск в Крыму, чье стратегическое значение велико для обеих сторон, а на прошлой неделе русские признали, что во второй раз вынуждены были оставить Феодосию. На Украине маршал Тимошенко смог добиться значительных успехов, но немцы подтянули новые силы и остановили прорыв.

Впервые русские начали жаловаться, что ужасная зимняя погода из друга стала превращаться во врага.

Немцы явно готовятся к весеннему наступлению. Когда оно начнется, никто кроме Гитлера не знает. Из-за весенней распутицы он может решить отложить его до второй половины апреля, как в свое время советовал капитан Шенайх. Но он с тем же успехом может отдать приказ начать активные боевые действия в следующем месяце, на следующей неделе, или завтра.

Летом — Шапошников

Если русские с помощью весенней распутицы смогут расстроить планы Гитлера, в чем бы они не состояли, и сохранят за собой инициативу до лета, возможно, им удастся выиграть войну. Шансы на это невелики. Но если они совершат почти невозможное, то в том будет немалая заслуга трех лучших полководцев России, но в основном произойдет это благодаря военным хитростям Бориса Шапошникова, мозга армии.

Маршала Шапошникова называли единственным человеком в России, которого Сталин не посмеет убить. Его необыкновенная сила заключается в сочетании высокого профессионализма, молчания и абсолютной лояльности.

Его жизненный путь свидетельствует о незаурядных способностях. Он родился на Урале 60 лет назад и дослужился до чина полковника в царской армии. После революции он перешел на сторону красных. Он всегда занимался умственной работой: начальник штаба РККА, начальник Военной академии им. М. В. Фрунзе, начальник генштаба. Шапошников планировал вторжение в восточную Польшу в 1939 году, он одержал победу над Финляндией, он точно вычислил время контрудара под Москвой в сентябре. Он нашел время, чтобы написать многочисленные труды, самые известные из которых «Конница», «На Висле» и трехтомник «Мозг армии».

Он немногословен, как шахматист. (И на самом деле он признает только один вид отдыха, а именно шахматы. Его коллеги-военные хорошо знакомы с эндшпилем Шапошникова). Ведет он себя холодно, сдержанно и держится вдали от политической сцены. Он скромен до невозможности, иногда в своих книгах он почти кокетничает: «Наш скромный труд. . . Если благосклонный читатель окажет нам честь проследить за нашими дальнейшими рассуждениями. . .». Эта молчаливость и потрясающая скромность не один раз спасали его политическую карьеру.

Его преданность Иосифу Сталину не подвергается сомнению Иосифом Сталиным, а кому уж знать, как не ему. Сталин считает его полезным человеком, подобно тому, как Гитлер находит полезным генерала артиллерии Альфреда Йодля — он всегда под рукой, готов отвечать на вопросы, давать советы, не соглашаться, одобрять. Борис Шапошников обладает удивительной способностью запоминать детали, создается впечатление, что он знает «О войне» Клаузевица наизусть.

Возможно, Борис Шапошников и не исполнен огромного энтузиазма в преддверье весны. Он может охладить чрезмерную горячность Калинина, когда тот заговорит о том, что немцам никогда не удастся вернуть себе инициативу. Маршал Шапошников может эффективно использовать преимущество Красной Армии, но, несмотря на его усилия, инициатива может ускользнуть из его рук. Но даже если это произойдет, он считает, что сумеет снова перехватить ее и в конечном итоге выиграть войну, рассуждая приблизительно следующим образом:

Весной и летом все подступы к Ленинграду будут, вероятно, намертво перекрыты. Немцы могут попытаться захватить Москву, а могут, и нет. Скорее всего, они начнут усиленное наступление на южном фронте и отбросят русских к Дону. Там русские попробуют закрепиться, чтобы осенью начать контрнаступление. К тому времени, если Британия сможет удержать Суэцкий канал и Ближний Восток, немцы почувствуют нехватку в нефти, живой силе, и необходимость в поддержании боевого духа. И, наконец, зимой 1942-43 при поддержке союзников на западе начнется широкомасштабное наступление на рейх.

Это — надежда. Возможно, эти ожидания слишком завышены. Но они явственно демонстрируют понимание факта, который так легко было позабыть в зимний период: еще до того, как закончится этот год, Россия потерпит новые серьезные неудачи, и, соответственно, у союзников появится еще не один повод для нешуточных волнений.

Борис Шапошников не был бы ходячей энциклопедией, если бы не знал, что грандиозные решающие битвы Второй мировой войны еще впереди. Одна из них может состояться этой весной.