Путин едет в Китай, как в свое время Александр Невский – в Орду

Начался двухдневный государственный визит президента России в КНР

Известно, что Сталин, впервые принимая у себя Мао Цзэдуна (эта их встреча так и осталась единственной), все недоумевал, почему это лидер победившей китайской революции так надолго загостился в СССР. Что, мол, на уме у этого человека, поселившегося в одной из сталинских «дач»?

И вправду, тот первый визит Мао в Советский Союз, начавшись в декабре 1949 года, растянулся на целых 65 дней. Но зато и результат получился весомым: ведь был подписан полноценный союзнический договор между двумя странами, который обеспечил Китаю всестороннюю помощь в возрождении страны. Рассказывают даже, что Мао предлагал чуть ли не объединить Советский Союз и Китай в одно государство. Но Сталин, дескать, отказался принять в состав СССР еще одну «союзную республику», население которой уже тогда заметно превосходило народонаселение всего СССР.

И вот сегодня, спустя 62 года, в Китай с двухдневным государственным визитом отправился президент РФ Владимир Путин. С тех пор, надо отметить, Китай и Россия во многом поменялись ролями на международной арене. Это Китай теперь – вторая экономика мира (а если пересчитать его вклад в мировое хозяйство без учета столь лукавой величины, как валовой внутренний продукт, непременно включающей в себя т. н. «услуги», то и вовсе первая), а не СССР. Это Китай теперь во многом является «старшим братом» России, а не наоборот. Это Россия теперь преимущественно ищет в Китае союзника. Словом, времена переменились.

И Китай действительно становится для России одним из ориентиров дальнейшего развития. Современная Россия, наверное, и хотела бы избежать участи быть кому-то обязанной и от кого-то слишком зависимой. Но до конца не получится: два десятилетия «реформ» отбросили ее с истинно передовых ролей в современном мире. Путину впору уподобиться Александру Невскому, который искусно лавировал между Ордой и Западом, отстаивая интересы Руси.

Формально сам факт, что с первым столь статусным визитом российский лидер отправился именно в Китай, свидетельствует о многом. Ведь в ту же Францию и Германию Путин нанес недавно лишь кратковременные рабочие визиты, да и то лишь «проездом» из Белоруссии. Китайское направление внешней политики при Путине, таким образом, было выделено Москвой особенно.

Впечатляет и число уже проработанных к визиту договоренностей. Уже сейчас известно, что в Пекине подписано «Совместное заявление о дальнейшем углублении российско-китайских отношений, всеобъемлющего, направленного, доверительного партнерства и стратегического взаимодействия», а также более 15 двусторонних соглашений в области инвестиций, энергетики, промышленности, туризма и т. д. Кроме того, как сообщил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, в ходе российско-китайских переговоров планируется обсудить проблемы сотрудничества в сфере миграции, охраны окружающей среды, рационального использования и охраны трансграничных вод.

Китай уже сейчас занимает ведущее место среди внешнеторговых партнеров России, в т. ч. второе по экспорту и первое по импорту. Доля Китая во внешнеторговом обороте России за 2011 год составила 10,2%. В 2011 году товарооборот двух стран составил $83,5 млрд (плюс 40,8% к уровню 2010 года), при этом экспорт России в Китай – $35,2 млрд (плюс 73,4%), а импорт из Китая – $48,3 млрд (плюс 23,9%).

Но, нисколько не умаляя значимости вышеприведенных параметров двусторонних связей, надо прямо отметить, что товарооборот между Россией и Китаем с точки зрения Москвы выглядит сейчас преимущественно односторонним экспортом в Поднебесную российского сырья и столь же односторонним импортом из Китая разного рода промышленной продукции. В силу своего ставшего уже хроническим отставания в развитии Россия чем дальше, тем все больше превращается в сырьевой придаток набирающей мощь китайской экономики. И потому одна из главных задач, которые ставит перед собой Путин в ходе визита в Пекин (о чем он почти открыто признался в статье, опубликованной в преддверии визита в главной китайской газете «Жэньминь жибао»), – это хотя бы некоторая реструктуризация российско-китайских экономических связей в сторону роста российского экспорта промышленной продукции и ноу-хау. Что из этого получится – пока судить трудно. Ведь Китай ранее уже импортировал из России те ее знания, которые ему были интересны. И осталось ли что-то у России в «загашнике» – вот в чем главный вопрос.

Двухдневный визит Путина в КНР плавно перетечет в саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), который в этом году также принимает китайская сторона. Объективно оба лидера ШОС, Китай и Россия, заинтересованы в укреплении этой относительно новой международной организации с, безусловно, огромным внутренним потенциалом. Но удастся ли Пекину и Москве подвигнуть ШОС к раскрытию этого потенциала – тоже вопрос. Во всяком случае, предшествовавшее саммиту совещание в Пекине глав МИД стран – участниц ШОС особых поводов для оптимизма не дает.

ШОС: в одну телегу невозможно впрячь коня и трепетную лань

Официальные заявления об итогах этого совещания были полны благостных заявлений об «очередных серьезных шагах вперед», «традиционной обстановке дружбы и взаимопонимания» и прочей комплиментарности, отмечал недавно сайт «Иран.ру». Но на самом деле достигнутые на совещании договоренности уже в краткосрочной перспективе приведут к кризису внутри ШОС. И без того достаточно невнятная организация рискует погрязнуть в двусторонних противоречиях стран-участниц.

Основная проблема ШОС заключалась в том, отмечало издание, что три государства, составляющие костяк и ядро этой организации – РФ, КНР и Казахстан, – в период ее создания в 2001 году имели совершенно разные цели. Для Китая это была возможность создания «организации прикрытия» для своей экономической экспансии в Центральную Азию и формирования буферной зоны, огораживающей его от американского проникновения в регион. «Многовекторный» Казахстан, устав от бесплодных попыток договориться с ельцинской Россией об интеграции «евразийского пространства», воспринимал ШОС как возможность интеграции Центральной Азии с собой во главе. Что касается России, то ее активность в создании Организации была продиктована стремлением получить дополнительные козыри в диалоге с Западом, стремлением убедить его, что в Центральной Азии влияние России не ослабло, что она по-прежнему способна влиять на ситуацию в регионе. А следовательно, должна восприниматься этим самым Западом не тем, что она есть на самом деле, а как равноправный партнер.

Но за истекшие с момента создания ШОС 11 лет сближения целевых установок этих стран не произошло. Секретариат Организации может сколько угодно писать в своих документах о том, что ШОС «занимает видное место в мировой архитектуре международных отношений», что она «превратилась в крупную международную организацию, способную решать как проблемы безопасности, так и вопросы экономического и гуманитарного сотрудничества»: все это – лишь попытка выдать желаемое за действительное. За те же 11 лет нет ни одного сколько-нибудь значимого примера, когда позиция или действия ШОС действительно оказали бы влияние на международную политику или процессы в регионе.

Более того, центробежные тенденции в ШОС продолжают нарастать, продолжает издание. Показательно в этой связи мнение президента Китайского института международных исследований Цюй Сина, что «уже сейчас в ШОС существует ряд проблем, которые пока не нашли практического решения». А представитель Института стратегических исследований Монголии Нямжав Соергэрэл на VII форуме ШОС прямо отметила: «Расширение Шанхайской организации сотрудничества может привести к ослаблению организации. Организация не может нарастить мощь только за счет увеличения количества ее членов. Напротив, она может утратить свою силу в том случае, если в ряды ее участников войдут конфликтующие между собой страны. Очень важно иметь в составе те государства, между которыми не возникают конфликты. Иначе это станет препятствием для механизма работы ШОС».

Но, напоминает издание, в 2007 году в Бишкеке в состав организации в качестве наблюдателей вошли Иран, Пакистан и Индия. В 2009 году на встрече в Екатеринбурге главы государств ШОС приняли решение о предоставлении статуса партнера по диалогу ШОС Шри-Ланке и Белоруссии. Каким образом предполагалось урегулирование острых спорных вопросов между Китаем и Индией, Индией и Пакистаном – «тайна великая есть». Как показали последующие события, никакое урегулирование не предполагалось, а решать свои проблемы страны должны были в формате двустороннего диалога.

Но и этого показалось мало, продолжает издание. На состоявшемся 11-12 мая саммите глав МИД было принято решение о предоставлении статуса наблюдателя при ШОС Афганистану и статуса партнера ШОС по диалогу Турции. Кроме того, в выступлении Сергея Лаврова содержался намек на решение вопроса о полноправном членстве в Организации Индии и Пакистана: «Наверное, настало время по-новому взглянуть на этот вопрос. Долго держать его в подвешенном состоянии контрпродуктивно. Считаем важным подготовить решение глав государств ускорить согласование универсальных финансовых, юридических и административных условий для приема новых членов, обозначив конкретные сроки исполнения этого поручения».

Складывается впечатление, что под ШОС закладываются мины замедленного действия, а российская сторона, при молчаливом одобрении Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана, ведет дело к тому, чтобы ШОС превратилась еще в одну аффилированную с США международную организацию. Судите сами. Дрейф Индии в сторону США является свершившимся фактом, и не замечают его только «профессионалы со Смоленской площади». Этот дрейф объективно обусловлен тем, что Россия сегодня ничего Индии дать не может – ни в экономическом, ни в военно-техническом, ни в политическом плане. Времена, когда Россия могла выступить арбитром в противостоянии Индия – Китай, ушли в прошлое. Сегодня РФ стремительно теряет свои позиции даже на традиционном для нее рынке вооружений Индии. Проамериканская ориентация Дели – объективный и неизбежный процесс, а разговоры о БРИКС как «новом центре силы» давайте оставим геополитическим мечтателям, на которых столь богата Москва.

Столь же объективной реальностью является прокитайская ориентация Пакистана. И лихорадочные попытки США исправить отношения с этой страной вызваны именно тем, что Китай приходит туда «всерьез и надолго». Другое дело, что свой «вход» в Пакистан Китай осуществляет в лучших традициях стратагем Лао-Цзы, «на бархатных лапках», но историки советско-афганской войны отлично знают о том, что проникновение Китая в Пакистан началось именно тогда, и все эти годы Китай только наращивал свое присутствие в этой стране.

Убежденность, что грядущее предоставление Кабулу статуса наблюдателя позволит ШОС в дальнейшем «выступать с согласованной позицией по афганской проблеме и закрепить за собой если не главную, то весьма значительную роль в регионе», является откровенной маниловщиной. Соглашения Афганистана о стратегическом партнерстве с США, Великобританией и Индией – это свершившийся факт, и по крайней мере в ближайшее время руководство Афганистана будет строить свою политику в соответствии с этими соглашениями. У России и ШОС в целом просто не хватит денег для того, чтобы «перешибить» американское влияние в этой стране.

Ну а предоставление Турции статуса партнера по диалогу вообще лежит за гранью логики. Это секретариат ШОС может убаюкивать себя и российских налогоплательщиков рассказом о том, что «интерес турецких властей к этой региональной организации свидетельствует о расширении круга мировых держав, признающих ее в качестве серьезного игрока». Все эти годы ШОС демонстративно дистанцировалась от членов Североатлантического альянса, и вдруг – этакий кульбит. В реальности же вступлением (даже со всеми ограничениями статуса партнера) в ШОС Турция решает сразу две задачи. Первую – тактическую: внедрение наблюдателя от НАТО в эту организацию. Вторую – стратегическую: создание собственной лоббистской площадки для реализации интересов Турции в Центральной Азии, продвижение идей тюркского единства под эгидой Анкары.

Вообще алогичность (если не сказать резче) заявлений российского МИД по поводу ШОС порой просто ставит в тупик, продолжает издание. Например, с подачи России в проект декларации, которую предстоит принять в июне, внесена следующая фраза: «Одностороннее и ничем не ограниченное наращивание ПРО одним государством или группой государств способно нанести ущерб международной безопасности и стратегической стабильности». Как совместить эту фразу с позицией ШОС по той же Турции, которая дала согласие на размещение у себя элементов ПРО?

Ну а тезис о том, что ШОС будет «противодействовать использованию информационно-коммуникационных технологий в целях подрыва политической, экономической и общественной безопасности государств-членов, пресекать пропаганду идей терроризма, экстремизма и сепаратизма с использованием Интернета», вызывает искренний смех. Подозреваю, что чиновники, готовившие эту фразу, просто не в курсе о том, сколько пользователей Интернета находится на территории Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана. Впрочем, этот смех только усиливается после ознакомления с инструментарием, с помощью которого ШОС намерена отстаивать интересы своих членов: «Предусматриваются такие меры, как заявления генерального секретаря, созыв внеочередного заседания совета министров или секретарей совбезов ШОС, направление миссий ШОС для ознакомления с обстановкой на месте»…

Но пиком алогичности явилась позиция ряда стран – участниц ШОС по Ирану. Пытаясь позиционировать себя на международной арене как некую силу, альтернативную Североатлантическому альянсу, главы МИД России и Казахстана неоднократно подчеркивали необходимость решения вопроса по «иранскому ядерному досье» исключительно дипломатическими методами, отвергали силовое давление и односторонние санкции третьих стран. Более того, делая многозначительные лица, некоторые российские представители намекали о некоей «антиамериканской направленности» ШОС, ее потенциале как «нового полюса». Надувание щек закончилось аккурат в момент, когда потребовалось принимать решение, способное осложнить отношения ШОС с Западом: «Поскольку Иран находится под санкциями Совбеза ООН, принять его по международному праву в постоянные члены ШОС не представляется возможным. Нужно менять устав, все базовые документы».

Ситуация с Ираном, резюмирует издание, – это своеобразный индикатор того, чем на самом деле является ШОС. На сегодняшний день это совершенно декоративная организация, которая в среднесрочной перспективе может распасться из-за внутренних противоречий. На сегодняшний день нет никаких предпосылок к тому, чтобы ШОС стала альтернативной Западу силой. Такой грустный вывод и есть объективная реальность, серьезно отличающаяся от красивой картинки, которую нам пытаются нарисовать чиновники от дипломатии.