Армия показательной готовности

Внезапные проверки российских Вооруженных сил: политический пиар или эффективное средство боевой подготовки?

Президент России Владимир Путин рассчитывает, что работа по внезапным проверкам боеготовности Вооруженных сил РФ в этом году будет продолжена.

Об этом он заявил 24 марта на встрече с министром обороны Сергеем Шойгу и начальником Генштаба Валерием Герасимовым, где подводились итоги завершившихся 21 марта крупномасштабных учений.

Министр обороны доложил Верховному главнокомандующему о ходе и результатах маневров, отметив, что это была первая в этом году внезапная проверка.

- После внезапных проверок 2013-2014 годов были сделаны серьезные выводы, мы о них вам докладывали, исправлено многое из того, что мешало нам выполнять задачи, - заметил Шойгу, добавив, что задачи, которые президент ставил в мае 2014-го, «чтобы по большей части у нас подобного рода действия управлялись, скажем так, с одного рычага, с одной кнопки», в целом показали себя достаточно эффективными.

Напомним, 16 марта министр обороны РФ Сергей Шойгу по приказу президента Владимира Путина объявил о начале внезапной проверки Северного флота и части войск ЗВО (Западного военного округа). Цель – проверка боеготовности Северного флота и оценка возможностей по наращиванию группировки войск в Арктике из центральных регионов России с выполнением задач в сложных климатических условиях.

17 марта маневры были дополнены стратегическими командно-штабными учениями, которые коснулись всех пяти оперативно-стратегических командований, а также соединений центрального подчинения. Была проведена масштабная перегруппировка войск на западном, северном и южном направлениях.

В частности, в Крым перелетели стратегические ракетоносцы Ту-22М3. В Калининградскую область были перебазированы самолеты истребительной и бомбардировочной авиации, а сухопутная группировка на Балтике усилена оперативно-тактическими комплексами «Искандер», которые доставили большие десантные корабли Балтийского флота.

Помимо маневров на арктическом направлении, отрабатывалось усиление обороны Крыма, когда инженерные войска возводили паромную переправу через Керченский пролив, укрепление обороны Калининградской области.

На начальном этапе внезапной проверки были задействованы около 38 тысяч военнослужащих, 3360 единиц различной военной техники, 56 надводных и подводных кораблей, 110 единиц авиации. На последующих этапах к учениям были подключены дополнительные силы.

По словам начальника Главного оперативного управления Генштаба ВС РФ Андрея Картаполова, всего в учениях приняли участие более 80 тысяч военнослужащих, 12 тысяч единиц военной техники, 80 надводных кораблей и подводных лодок и более 220 самолётов и вертолётов.

Внезапные учения прошли, руководство Минобороны доложило об их результатах президенту. Однако хотелось бы понять: насколько эффективны такие внезапные проверки, которые регулярно стали проводиться в войсках в последнее время? Действительно ли они внезапные или, скажем, дивизия, которая в соответствии с планами Генштаба будет поднята по тревоге, за несколько дней предупреждена о готовящейся переброске? Насколько внезапные учения моделируют боевые действия и достаточно ли тех частей, которые были задействованы в маневрах, для отражения агрессии вероятного противника?

Прокомментировать прошедшие крупномасштабные учения Вооруженных сил РФ «СП» попросила бывшего командующего 58-й армией, генерал-лейтенанта Виктора Соболева.

- Я слышал много историй, как проводились «внезапные» учения в советское время. Но лично не сталкивался со случаями, когда военнослужащие заранее знали направление атаки и координаты цели. Помню случай на Дальнем Востоке.

Командующий армией знал, что Генштаб планирует проверку боевой готовности, знал и какая дивизия будет поднята по тревоге. Поэтому эта дивизия находилась в состоянии повышенной готовности. Однако приехали офицеры из Генштаба и подняли по тревоге совершенно другую дивизию. Переполох начался жуткий. Один полк, подлежавший, как выяснилось, проверке, вообще в это время занимался оборудованием мишенного поля на полигоне. Правда, в итоге мы справились с задачей.

Поэтому внезапные учения полезны. Но для проверки реальной боеспособности нужно, чтобы непосредственно в зоне маневров заранее находилось руководство и посреднический аппарат. И чтобы они жестко контролировали процесс маневров.

Для примера: в ходе завершившейся на днях внезапной проверки войск по тревоге был поднят батальон морской пехоты и погружен на десантные корабли. Но что дальше? А дальше нам показывают по телевизору следующий сюжет: корабль беспрепятственно подходит прямо к берегу, после чего происходит выгрузка десанта непосредственно на побережье. Но если это внезапная проверка, цель которой проверить боеготовность войск, то она должна моделировать реальные условия боевых действий!

Проведение морской десантной операции – это крайне сложная задача. Как можно просто так высаживать морпехов на побережье, которое занял противник? Во-первых, берег будет непременно заминирован. Во-вторых, такое десантирование спокойно отразит десяток боевиков, вооруженных гранатометами.

По-хорошему, в реальном бою придется заранее провести инженерную разведку, подавить оборону противника огнем. Затем собрать силы высадки в районе формирования волн десанта. И лишь потом двигаться к берегу.

В целом я не против внезапных проверок. Хорошо, что с приходом Шойгу они стали проводится на регулярной основе. Но чтобы это приносило реальную пользу, в Генштабе, повторю, должен быть сформирован посреднический аппарат, офицеры которого были бы способны жестко контролировать действия войск. И не только контролировать, но и грамотно обучать личный состав и штабы. А без этого учения превращаются в политический пиар.

Также непонятно, что при проверке боеготовности Вооруженных сил делало руководство Минобороны и Генштаба в центре Москвы в незащищенном от удара с воздуха здании Национального центра управления обороной страны? Наверное, министр обороны, его замы и т.д. должны занять защищенные пункты управления, а не сидеть на Фрунзенской набережной в офисной форме одежды. Ведь этот Национальный центр управления обороной страны в случае реального вооруженного конфликта будет сразу же уничтожен.

Более того. Начальник Генштаба вместо того, чтобы обучать своих подчиненных управлению Вооруженными силами при отражении агрессии, зачем-то полетел на Северный флот следить за тренировками боевых расчетов РПКСН. У нас что, больше некому это делать?

Или возьмем переброску эскадрильи дальних бомбардировщиков Ту-22М3 в Крым. Если на полуостров будет совершенно серьезное нападение, то зачем перебрасывать тяжелые бомбардировщики, которые всегда действуют из глубины своей территории, на передний край? Поближе к средствам ПВО противника? Такие вещи с военной точки зрения совершенно непонятны.

Я уж не говорю про вопросы мобилизационной готовности и о том, что у нас в армии огромный недокомплект. А привести войска в полную боевую готовность по науке - значит доукомплектовать части и соединения до штатов военного времени, подготовить вооружение и технику к боевому применению, загрузить боеприпасы и поставить боевые задачи. Но ведь ничего такого в ходе минувших маневров не делали.

У нас в Сухопутных войсках, как правило, только один батальон в бригаде находится в более или менее боеготовом состоянии. А ведь мотострелковых и танковых бригад всего 39 на всю Россию.

И если, допустим, такой серьезный противник, как НАТО, после массированного воздействия с воздуха в рамках концепции «Быстрого глобального удара» перейдет в наступление, мы не в состоянии будем даже прикрыть свои границы. Потому что мотострелковая бригада может держать оборону участка фронта максимум в 20 километров. А у нас протяженность только российско-украинской границы порядка 1934 километров с учетом Перекопского перешейка.

- Кого проверять, в каком объеме, и в какое время? Это определяется заранее. Но в курсе должен быть исключительно ограниченный круг лиц, - говорит военный эксперт, член Экспертного совета при председателе Военно-промышленной комиссии при правительстве РФ Виктор Мураховский. - Если исключить президента, то этот круг лиц будет состоять из пяти-шести человек. Так что, для проверяемых войск это действительно внезапное мероприятие.

Я понимаю Виктора Соболева, однако и ему надо учитывать, что определенная доля условности при внезапных проверках все равно всегда присутствует. Если проводить маневры с полномасштабной боевой стрельбой, то требуется большой объем подготовительных мероприятий, включая оборудование мишенного поля, обеспечение зон безопасности и т.д. Это невозможно по определению, если проверка внезапная.

Что касается учений, которые готовятся заранее, согласно плану оперативной и боевой подготовки, то они проводятся действительно с реальным применением всех боевых средств. В этом случае я не вижу никаких послаблений. Если посмотреть на учения «Восток-2014», то там в полном объеме применялась авиация, артиллерия, ракетные войска. Никаких условностей не было.

В случае внезапной проверки понятно, что если мы высаживаем морскую пехоту на необорудованное побережье, то не можем проводить огневую поддержку такой высадки. Ведь не обеспечена безопасность зоны высадки, не расставлены цели т .д.

Я по своему опыту военной службы скажу, что внезапная проверка – это единственная реальная возможность в мирное время объективно оценить боевую готовность армии. Не для того, чтобы оценки выставить. А чтобы понять, чего ждать в случае начала настоящей войны.